Картель правосудия - Фридрих Незнанский Страница 9

– Я смогу вернуть вам деньги только через неделю. – Катя чувствовала себя неловко полуодетой в присутствии посторонних мужчин.

– Разве я когда-нибудь где-нибудь говорил, что занимаюсь благотворительностью? – Кротков обернулся к «пацанам» у двери, те синхронно покачали головами из стороны в сторону. – Я не меценат, госпожа Масленникова, поэтому я готов обсуждать отсрочку, только имея в виду тройную процентную ставку за каждый лишний день. Впрочем, возможно, часть этой дополнительной суммы я соглашусь взять натурой…

Эльдар рванулся вперед. Скользящим ударом правой он сбил с ног прыщавого и безынтеллектуального Ивана, а левой схватил за волосы Кроткова и рванул назад.

– Будь скромней! – И, прежде чем «пацаны» у двери успели среагировать, он нанес пару коротких точных ударов в нос непрошеного гостя. Но уже через несколько секунд Эльдар был плотно зажат в цепких стальных объятиях громил. Причем «пацаны» сохраняли удивительное хладнокровие. Они не бросились избивать обидчика своего шефа, просто стояли с бесстрастными лицами и спокойно ждали дальнейших указаний. Эльдар тихо ругался. Кротков, запрокинув голову, вытер с подбородка струйки крови и осторожно пощупал переносицу. Провинившийся Иван слетал на кухню и, судя по звукам, разгромив половину холодильника, притащил тарелку колотого льда.

– Успокойте этого Шаляпина. – Кротков выбрал льдинку побольше и приложил к переносице. Профессиональным движением заклеив Эльдару рот, парни скотчем припеленали его к стулу и стали по обе стороны, поигрывая дубинками.

– Вы, Екатерина Ивановна, наверняка наслышаны, как поступают наши банкиры, когда им не возвращают кредит? Ждут день-два и зовут мафию. А мы вот никого звать не будем. – Голос Кроткова звучал до отвращения проникновенно. – Я и есть мафия.

Ему удалось, наконец, остановить кровотечение.

– Сеня, объясни девушке популярно, что с ней будет, если кто-то посмеет прикарманить мои кровно заработанные денежки, которые я по доброте душевной от чистого, можно сказать, сердца оторвал от себя, радея о ее благе.

– А что… – Парень с расплющенным носом и васильковыми глазами улыбнулся и даже порозовел от гордости за то, что ему дали слово. – Засадим маслину в башку, и все дела.

– Если вдруг вы не в курсе, рассказываю: маслина в башке – это смертельно. Сеня, развлеки пока нашего неуравновешенного друга. Мы с дамой побеседуем тет-а-тет. – Кротков схватил Катю за руку и бесцеремонно поволок в соседнюю комнату.

Катя не разделяла взглядов Иосифа Бродского, говорившего, что мир был создан для мебели, и потому мебели в ее гостиной было немного – мягкий уголок, огромный светлый ковер с геометрическим рисунком, телевизор и музыкальный центр. Это была гостиная человека, который любит простор и свободу.

Кротков с приветливой улыбкой плюхнулся на диван, не забыв при этом расстегнуть пуговицу пиджака. Катя присела напротив.

– Значит, так. Ты будешь хорошей девочкой, и я забуду о неучтивости твоего друга, договорились? – Он встал, застегнулся и прошелся по комнате. Снова расстегнулся и присел рядом. – Ты же будешь со мной ласкова?

Катя отрицательно покачала головой.

Его приветливая улыбка тут же превратилась в холодную гримасу. Кротков поднялся, снова не преминув застегнуться, взял Катю за подбородок и, наклонившись, посмотрел ей в глаза.

– Ты понимаешь, что я могу сейчас раздеть тебя, трахнуть во все отверстия, потом пойти попить кофейку, вернуться и проделать то же самое еще сорок восемь раз? И никто мне слова плохого не скажет. – Он опять-таки расстегнулся и сел. Катю словно приковала к себе эта проклятая пуговица, она не могла думать ни о чем другом.

– Ну что ты смотришь на меня, как рыба на водолаза? – Кротков медленно впадал в бешенство. Спокойствие Кати его раздражало. Он вскочил и ударил Катю по лицу. Пуговица осталась расстегнутой. Катя улыбнулась, не почувствовав боли.

– Значит, так, у тебя есть пять дней на решение этой проблемы. А чтобы появился дополнительный стимул, мы захватим твоего дружка с собой. Если не успеешь, получишь в подарок пальчик своего Шаляпина, потом его талантливый язычок, потом голову, потом мы спалим к чертовой бабушке твой ресторан, а потом займемся тобой лично. – Кротков стремительно вышел из комнаты, так и не вспомнив о пуговице.

Катя осталась сидеть, уронив голову на руки. За стеной «пацаны» отдирали от стула мычащего Эльдара, он сопротивлялся, и его, в конце концов, просто вынесли из квартиры. Затем хлопнула входная дверь, и все стихло.

Катя бросилась к окну. Эльдара запихивали в темно-серый «БМВ». Номер! Нужно запомнить номер… Но клубы дыма из выхлопной трубы скрыли от нее и без того заляпанный грязью задний номерной знак. Катя в сердцах ударила кулаком ни в чем не повинный подоконник. Единственная деталь, по которой она могла бы отличить машину Кроткова и компании в автомобильном потоке, – это заднее стекло, покрытое сеточкой трещин. Да мало ли разбитых стекол в Москве…

Катя оглядела комнату. На пыльной поверхности пианино кто-то пальцем написал «5 дней».