Снежная слепота - Рагнар Йонассон Страница 9

Сиглуфьордюр, воскресенье,

14 декабря 2008 года

С тех пор прошло уже два года. Трудно поверить. Ари отчетливо, словно это было вчера, вспомнил, как он гулял по центру Рейкьявика в поисках рождественских подарков для Кристины. Эти воспоминания всплыли сейчас, когда он стоял у дома Углы. Звон церковных колоколов летел над фьордом, потом эхом возвращался обратно, и невозможно было определить, откуда идет звук. Ари непроизвольно обернулся и посмотрел на горы, ему показалось, что звук оттуда, а не от церкви. Потом он вспомнил тихий вечер в Рейкьявике на берегу озера Тьорнин два года тому назад.

Был конец семестра, но в тот вечер он не стал готовиться к экзамену по теологии, а Кристина осталась дома заниматься — она никогда не делала перерывов в подготовке. Ари решил погулять, купил в подарок ей две книги в магазине, который работал допоздна, и подошел к Тьорнину, прежде чем отправиться домой. Было необычайно тихо, и легкий морозец пробрался к нему под куртку, небо затянуло тучами, но в то же время было очень светло, праздничная рождественская иллюминация одолевала зимнюю темноту. Ари стоял на берегу Тьорнина, спиной к зданию парламента, справа высилась городская ратуша. Вокруг никого не было. Перед ним, одиноким зрителем, открывался вид на величественные дома, окна которых были украшены праздничными свечами, поблескивали огни рождественских елок; в девять часов зазвонили колокола. И в ответ на озере закричали утки. Ари стоял неподвижно, вдыхая морозный воздух, наслаждаясь царившим вокруг покоем, время замедлило свой ход.

И снова звучал звон колоколов, на сей раз в Сиглуфьордюре. Ари погрузился в воспоминания. Она положила руку ему на плечо, очень мягко, но он вздрогнул. Невольно вспомнил Кристину. Он не разговаривал с ней уже несколько дней. Но, конечно, это была не Кристина.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

Перед ним стояла Угла, его учительница музыки, — в синих джинсах и белой футболке, — ей было двадцать три или двадцать четыре года, стройная, высокая. Казалось, она светилась изнутри, но глаза у нее были грустными. Уличные огни играли в ее светлых волосах. Она улыбнулась в ответ:

— Может, войдем? Здесь ничего не стоит умереть от холода.

Две недели назад Ари наткнулся на объявление, висевшее в магазине. Ему всегда хотелось научиться играть на фортепиано, но не было для этого ни времени, ни возможности. Он оторвал бумажную полоску с номером телефона и именем и вот пришел на второй урок.

Он был тепло одет и заметил, что руки Углы покрылись пупырышками, когда она в своей футболке стояла на ступеньках лестницы.

Пиломоторный рефлекс. Когда Ари однажды признался Кристине, что у него мурашки по коже бегут всякий раз, когда он видит ее, именно так определила она его реакцию.

— Спасибо. — Он повесил пуховую куртку на крючок в прихожей и закрыл дверь. — Я, конечно, не упражнялся после первого урока, потому что у меня нет пианино. Наверно, я буду самым плохим из твоих учеников.

— Не переживай. Ты и самый плохой, и самый хороший. А кроме того, ты и самый первый мой ученик. Я до сих пор не понимаю, как так получилось, что я повесила это объявление. Старина Хрольвюр меня к этому подтолкнул.

— Тот самый Хрольвюр, писатель? — Ари был уже наслышан о старом корифее, который жил в этом городе.

— Да, замечательный человек этот старик. Тебе надо с ним познакомиться — попроси его подписать тебе книгу. Может, это будет его последний автограф… Правда, с возрастом он стал немного чудаковатым, но голова у него все еще светлая.

— Подожду немного. Честно говоря, я не читал ничего из того, что он написал.

— Тебе надо прочитать «Под сводом северных небес». Это шедевр, лучшее его произведение, изумительный роман. А кроме этого, он писал рассказы и стихотворения.

— Вот как, я и не знал…

Угла обрадовалась.

— Я дам тебе почитать. Эта книга с автографом, поэтому не выливай на нее кофе, пожалуйста! — Она улыбнулась. — А кстати, что-нибудь хочешь? Кофе?

— А чай у тебя есть?

Когда учился, Ари все время пил кофе, и его запах напоминал ему об экзаменационном стрессе и ночном бдении над книгами. В этом городе он собирался перейти на чай.

— Хорошо, садись, я поищу, нет ли у меня чая.

Ари сел в просторное красное кресло, сложил руки крест-накрест и стал рассматривать комнату. Во время первого урока Угла рассказала, что сняла квартиру со всей обстановкой, включая старое пианино. Это стало предметом пересудов, никто не мог понять, как это молодой девушке удалось обосноваться с таким шиком. Здесь витал дух старых времен. Прекрасный деревянный пол был покрыт коричневато-белым ковром с красивым узором. В комнате было две небольшие книжные полки темно-коричневого цвета, мастерски сделанные. Владелец дома, вероятно, увез с собой основную часть книг, осталось лишь несколько в мягкой обложке, детективы и любовные романы, и великолепно изданная книга «Под сводом северных небес» Хрольвюра Кристьянссона. На длинной стене за красным диваном висела репродукция известной картины, а напротив стояло пианино, погребенное под стопкой нот. Здесь и проходил урок.

Угла вошла в комнату с чашкой горячей воды.

— Надеюсь, я не нарушаю какого-нибудь закона, давая уроки музыки, у меня ведь нет на это лицензии. — Она протянула ему чашку с двумя чайными пакетиками и добавила извиняющимся тоном: — Вот все, что нашлось.

— Спасибо. Придется смотреть сквозь пальцы на то, что это незаконно. — Ари улыбнулся и опустил в горячую воду один из пакетиков. — У полиции есть много других увлекательных дел, кроме как преследовать учителей музыки, не имеющих лицензии.

Он вспомнил о своей работе, которая не отличалась разнообразием и в основном состояла из патрулирования на внедорожнике. Но здесь мало кому приходило в голову мчаться на бешеной скорости, во всяком случае, по городским улицам и уж тем более по заснеженной и опасной дороге по ту сторону тоннеля. Страх потерять жизнь намного сильнее, чем страх получить штраф за превышение скорости. Лишь однажды Ари пришлось заниматься серьезным транспортным происшествием, когда столкнулись два автомобиля, и дважды его просили разблокировать машину. Другое занятие было более привычным для полицейских: отвозить домой пьяных после обильного возлияния.

— Я сделаю себе еще кофе, — сказала Угла. — А потом займемся делом.

Урок должен был продолжаться сорок пять минут, но на предыдущей неделе после регламентированного времени Ари разговаривал с Углой еще не меньше часа.