Стандарт возмездия - Чингиз Абдуллаев Страница 9

— Какое время было прекрасное. В общем, берите все, чтохотите, но не больше одной сумки или рюкзака. Еду брать не надо, спиртное темболее. Считайте, что вы выступаете в поход. Вы ведь бывший десантник, —обратился он к Славе, — знаете, что обычно требуется в походе. И не забудьтевзять свои личные документы. Надеюсь, они у вас в порядке?

— Ясно, — сказал Слава, посмотрев на своих товарищей.

— О нашем разговоре не должен знать никто, — предостерегающесказал Афанасий Степанович, — ни любимая женщина, ни родные, ни друзья. Вамдоверяют важное дело, а болтунов мы не любим. Если кто-нибудь вздумаетпроболтаться, пусть сразу вешается на первом суку, иначе мы отрежем болтуну егодлинный язык.

— Он выразительно посмотрел на молодых людей, сидевшихнапротив него.

— Не пугай, папаша, — выдохнул Коля, — мы уже пуганые.

— А я не пугаю. Пугаю я по-другому, гораздо страшнее. Япросто предупреждаю. Если кто-нибудь из вас не хочет получить такие деньги илитем более сомневается в своих силах, пусть остается дома. Мы это скорее поймем.

Потом, на трассе, сходить уже не позволим никому. Надеюсь,это вы осознали? — Он опять посмотрел на троих парней, сидевших перед ним, истукнул ладонью по столу. — Вот и все, — сказал Афанасий Степанович напоследок,— наш разговор закончен. Можете уходить. До свидания. Ужин оплачу.

Они поднялись. Коля явно хотел еще что-то спросить, ноКирилл толкнул его в бок, не давая раскрыть рта. Они кивнули на прощание игуськом вышли из ресторана.

— Быдло, — поморщился Афанасий Степанович, — я специальнопригласил их в этот ресторан, чтобы они смотрелись здесь как грязные пятна начистой скатерти. Настоящее быдло. — Жестом руки он подозвал официанта. — Всеубрать, — поморщившись, приказал он, — и очень быстро. — Константин почти непритрагивался к своему блюду. — Выпьем кофе, — предложил Афанасий Степанович,убирая в карман скэллер, искажающий любую магнитную запись в радиусе двадцатипяти метров. Цапов не произнес ни слова, словно все шло по заранее расписанномусценарию. Кофе они выпили в полном молчании. И лишь затем вышли из ресторана,при этом выходивший последним Цапов, не глядя на счет, просто оставил на столетриста долларов.

Уже сидя в роскошном «Мерседесе», за рулем которогонаходился личный телохранитель Афанасия Степановича, он, наклонившись, тихоспросил:

— Вы им доверяете?

Афанасий Степанович снова достал из кармана скэллер.Проверил его. И лишь затем негромко сказал:

— Разумеется, нет.

— К чему тогда эти эксперименты? — не понял Цапов.

— Логика игры, — усмехнулся Афанасий Степанович, — мы ужедавно подозреваем, что Горелого умело ведут сотрудники МУРа. У него былонесколько очевидных промахов и провалов, которые логически невозможнообъяснить. Конечно, у него должен сидеть агент уголовного розыска. Но вычислятьего путем сложных комбинаций, разыскивать, а потом убирать — все это займет довольномного времени. Я уж не говорю о том, что все это достаточно сложно. У Горелогопод рукой полсотни ребят, и проверять каждого нужно будет как минимуммесяц-два.

Значит, на наши поиски может уйти целый год. А у нас нетстолько времени в запасе. — Он достал зубочистку и поднес ее ко рту.Поковырялся в зубах и, удовлетворенно кивнув, нажал на кнопку подъемникастекла. Выбросив зубочистку, он закрыл окно и продолжал объяснять:

— Мы исходили из того непреложного факта, что любые слухиили обрывки информации в той или иной мере могут доходить до МУРа, кстати,значительно улучшившего свою работу за последние два года. А это значит, чтоскрыть сам факт каравана почти невозможно. Слишком много людей в этомзадействовано, слишком много людей об этом знает. И какая-то информациянаверняка могла просочиться в милицию или в ФСБ. А это значит, что они пойдутна все, чтобы внедрить своего человека в экспедицию, узнать, какой груз и кудаон идет. И главное, каким маршрутом идет.

Он поправил очки.

— Остальное вычислить несложно. Они просто наверняка сделаюттак, чтобы Горелый прислал ко мне именно их человека. Каким образом, я еще незнаю, но сделают. Они могут убрать Другого, временно задержать, арестовать,лишь бы расчистить дорогу для своего. У Горелого было три дня. И он отобрал вотэтих ребят. Значит, я могу почти уверенно сказать, что один из них навернякаработает на другую сторону. Ничего особенного в моих рассуждениях, как видишь,нет. Чистая логика.

— Тогда зачем они нам нужны? — пожал плечами Цапов. — Я могуубрать их всех троих прямо сегодня ночью. Зачем играть в кощки-мышки?

— Мой дорогой Константин, я всегда очень ценил твоиспособности крушить чужие головы. Но иногда нужно работать и собственнойголовой. Если мы сейчас уберем этих троих, милиция и ФСБ снова начнут делатьсудорожные движения. Они станут слепыми, а внезапно ослепший человек, пытаясьнащупать дорогу, начинает лихорадочно махать руками перед собой. Вот они иначнут сразу «махать руками».

Понимаешь, о чем я говорю?

Цапов недовольно дернул плечом.

— Не совсем, — честно признался он.

— Они сейчас убеждены, что все знают. Что имеют глаза и ушив виде своего человека в нашем караване. Но как только мы его уберем, они сразурешат, что ослепли, и начнут судорожные движения, которые нам совсем ни к чему.Их человек — как бы иллюзия зрения для милиции и ФСБ. Они пытались с егопомощью обмануть нас, а получится, что с его помощью они лишь обманули себя.Разве тебе не доставляет удовольствия такая игра? Холодное лицо КонстантинаЦапова не выражало никаких эмоций. Афанасий Степанович вздохнул:

— Вижу, что не доставляет. Что ж, у каждого свои маленькиерадости. Во всяком случае, выкинь из головы свое нелепое решение о ликвидациивсех троих. Я доставлю тебе такое удовольствие чуть позже, когда они будут ужене нужны. Тем более что деньги мы им все равно платить не собираемся.

Константин, все-таки изменившись в лице на мгновение, быстровзглянул на сидевшего рядом с ним Афанасия Степановича, и тот засмеялся,довольный произведенным эффектом.

— Они же даже в дорогом ресторане нормально посидеть немогут. Зачем им такие деньги? Это не правильно, Константин. Бог должен даватьденьги только тем, кто умеет их ценить. А всем остальным они просто ни к чему.

Афанасий Степанович вздохнул, снял запотевшие очки, протерплатком. И уже очень серьезно добавил:

— А для себя ты должен сделать памятку, все время помня отом, что один из них предатель. И если ты его вычислишь раньше, то можешьделать с ним все, что захочешь, только после моего разрешения. Ты понял,Константин, только после моего разрешения. С тобой поедет Раскольник. Онсделает все, как нужно.

— Тот самый? — спросил Константин, второй раз теряяпривычную выдержку за время их разговора.