Перемените обстановку - Джеймс Хедли Чейз Страница 8

Я развернул пакет и обнаружил свой портсигар, вернее то, что от него осталось. Кто-то, вероятно, при помощи кувалды, превратил его в тонкий, исцарапанный лист золота.

В ту ночь, впервые после смерти Джуди, она не приснилась мне. Вместо этого мне снились глаза, похожие на глаза хорька, с издевкой смотревшие на меня, и низкий, угрожающий голос, произносивший вновь и вновь: «Не задерживайся у нас, дешевка».

Дженни не показывалась в офисе до полудня. Я провел несколько часов за работой над алфавитным указателем и дошел до буквы 3. Пять или шесть раз звонил телефон, но каждый раз звонившая женщина бормотала, что хотела поговорить с мисс Бакстер, и клала трубку. У меня побывало трое посетительниц, пожилых, неряшливо одетых женщин, которые удивленно таращились на меня и пятились в коридор, тоже говоря, что им нужна мисс Бакстер. Улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, я спрашивал, не могу ли я чем-нибудь помочь, но они удирали, как испуганные крысы.

Около половины двенадцатого, когда я стучал по клавишам пишущей машинки, дверь с треском распахнулась и парнишка, в котором я сразу узнал воришку, высунул мне язык и, издав губами презрительный звук, метнулся за дверь. Я не порывался догонять его.

Когда прибыла Дженни, ее волосы выглядели так, словно вот-вот упадут ей на лицо, улыбка была не такой теплой, как обычно, и в глазах светилась тревога.

– В тюрьме серьезные неприятности, – сказала она. – Меня не пустили. Одна из заключенных сошла с ума. Пострадали две надзирательницы.

– Это скверно?

Она села, глядя на меня.

– Да... – Пауза, затем она спросила:

– Все нормально?

– Конечно. Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время взглянуть на нее.

– Какие-нибудь сложности?

– Вроде того. Вчера вечером ко мне тут наведался один тип. – И я описал его наружность. – Это что-нибудь вам говорит?

– Это Страшила Джинкс. – Она приподняла руки и беспомощным жестом уронила их на колени. – Быстро он за вас взялся.

Фреда он не трогал целых две недели.

– Фред? Ваш приятель-счетовод?

Она кивнула.

– Рассказывайте, что здесь произошло?

Я рассказал, умолчав только о портсигаре, что ко мне явился Страшила и порекомендовал не задерживаться в городе надолго. После того, как мы обменялись угрожающими жестами, он убрался.

– Я предупреждала вас, Ларри. Страшила опасен. Вам лучше уехать.

– Как же вы-то пробыли здесь два года? Разве он не пытался вас выставить?

– Конечно, но у него есть своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин и, кроме того, я твердо ему заявила, что он меня не испугает.

– Меня ему тоже не напугать.

Она покачала головой. Прядь волос упала ей на глаза. Она раздраженно заколола ее шпилькой на место.

– Ларри, в этом городе храбрость – непозволительная роскошь. Раз Страшила не хочет, чтобы вы здесь оставались, вам придется уехать.

– Неужели вы серьезно говорите?

– Да, ради вашего же блага. Вы должны уехать. Я справлюсь одна. Не надо еще больше усложнять положение, пожалуйста, уезжайте.

– Никуда я не поеду. Ваш дядя прописал мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. – Я улыбнулся ей. – С тех пор как я приехал сюда, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу. Я остаюсь.

– Ларри! Вас могут избить!

– Ну и что? – Нарочно меняя тему разговора, я продолжал: – Тут заходили три старушки, но не пожелали со мной говорить – им были нужны вы.

– Прошу вас, Ларри, уезжайте. Говорю вам. Страшила опасен.

Я взглянул на свои часы. Четверть первого.

– Надо поесть. – Я встал. – Я скоро вернусь. Можно гденибудь в этом городе получить приличный обед? До сих пор я живу на одних гамбургерах.

Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом развела руками, признавая свое поражение.

– Ларри, я надеюсь вы сознаете, что вы делаете и на что идете?

– Вы говорили, что вам нужен помощник... вот вы его и получите. Давайте не будем драматизировать. Так как насчет приличного ресторана?

– Хорошо, раз вы так хотите. – Она улыбнулась мне. – Луиджи, на третьей улице, в двух кварталах влево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже. – Тут зазвонил телефон и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».

После посредственного обеда – мясо оказалось жестким, как старая подметка – я зашел в полицейский участок.

На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати с подбитым глазом. Из носа у него капала на пол кровь. Наши взгляды встретились и какая же ненависть была в его глазах!

Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом. Он поднял голову.

– Опять вы?

– Чтобы избавить вас от лишних хлопот, – сказал я, не понижая голоса, уверенный, что мальчишка, сидевший на скамейке, принадлежит к банде Страшилы. – Я получил свой портсигар обратно. – Я положил расплющенный кусок золота на бювар перед сержантом.

Он посмотрел на остатки портсигара, поднял, повертел в потных ручищах, потом положил на стол.

– Вчера вечером Страшила Джинкс вернул его мне, – сказал я.

Он уставился на смятый портсигар.

Я продолжал невозмутимым голосом.

– Он сказал, будто они понятия не имели, что это золото. Вы сами видите, что они с ним сделали.

Он прищурился, разглядывая сплющенный кусок металла, потом коротко фыркнул носом.

– Полторы тысячи баксов, а?

– Да.

– Страшила Джинкс.

– Да.

Он откинулся на спинку кресла и сдвинул фуражку на затылок. Долго присматривался ко мне с насмешкой в свиных глазках и, наконец, спросил:

– Будете подавать жалобу?

– А стоит?

Мы смотрели друг на друга в упор. Казалось, можно было расслышать, как скрипят его непривычные к мыслям мозги.

– Сказал вам Страшила, что портсигар украл он?

– Нет.

Он извлек мизинцем немного цементной пыли из мясистой ноздри, внимательно осмотрел найденное, затем вытер палец об рубашку.

– Свидетели были, когда он его возвращал?

– Нет.

Он сложил руки, наклонился вперед и посмотрел на меня с презрительной жалостью.

– Слушайте, приятель, – сказал он своим сиплым, сорванным голосом, – если вы рассчитываете остаться в этом проклятом городе, не подавайте жалобу.