Для крутых закон не писан - Андрей Бадин Страница 8

— Пожалуй, вы правы, и я могу отправить ваши документы в газету, но… Будет ли это иметь успех?

— А вы попробуйте. По ответной реакции прессы мы решим, продолжать это дело или нет.

— Тогда зачем это делать мне, ведь вы сами можете отправить материалы в любую из газет.

— Я владею информацией, но я не сотрудник спецслужбы, я могу запросто «засветиться» — случайно выдать какую-то изобличающую меня информацию, и тогда мне крышка.

«Да, — подумал Николай, — со мной сумел связаться, а в газету документы отправить не может. Что-то темнит источник, не хочет сам лезть в это дело».

Тем не менее Бугров решил оставить это на совести сексота и спросил:

— А как быть с моим руководителем? Я не смогу долго скрывать от него сам факт вашего существования как источника секретной информации.

— В этом случае поступайте, как подсказывает вам совесть, но учтите, я ни с кем кроме вас иметь дела не буду. Я как был сексотом, так им и останусь.

— Хорошо, я повременю с вашей регистрацией как агента хотя бы до появления материалов в прессе, — пообещал Николай, — но потом…

— Это правильное решение. Как только я увижу, что наше сотрудничество приносит ощутимые плоды, я с вами свяжусь и передам новый блок информации. Моя цель — не допустить его во власть. Там должны быть люди с чистыми руками и совестью. Тогда, может быть, и жизнь станет лучше.

— Я с вами полностью согласен.

— Тогда будьте здоровы, молодой человек, и не пытайтесь выяснить, кто я, вы только напрасно потеряете время. А если у вас это и получится, то вы «засветите» меня перед моими врагами, и тогда мне конец.

— Понял, я буду осторожен.

— До связи. — Ральф положил трубку и Бугров тоже.

Капитан кивнул бармену в знак благодарности, положил на стол пятьдесят рублей и вышел из кафе.

В этот же день Николай систематизировал компрометирующие Тарасова файлы и загрузил их на несколько компакт-дисков. Протер на них отпечатки пальцев, запечатал в конверты и приготовил к рассылке. Утром следующего дня он на своей машине проехал по адресам издательских домов и запихнул письма в их ящики для корреспонденции. Делал это в перчатках, чтобы не оставить следов и на бумаге.

«Что будет, — думал Коля. — Может, ничего не будет, а может, и сдетонирует как бомба».

Весь следующий день Бугров соображал, как преподнести начальству имеющиеся у него материалы, но никак придумать не мог. Он не мог просто отдать диск и сказать, что ему позвонили и предложили сотрудничество, а потом передали вот это. Хотя такие случаи вербовки агентов в мировой практике разведки и контрразведки имели место.

Хорошенько поразмыслив, он решил выложить все как есть, но сообщить об агенте минимум информации.

— Откуда эти документы? — спросил полковник Давыдов, после того как прочитал их.

— Мой секретный источник информации передал, — коротко ответил Николай.

— Ничего себе источник. Да он профессиональный разведчик, целенаправленно, в течение нескольких лет собирал компромат на этого Тарасова, систематизировал его и даже сделал сноски с собственными выводами. Кто он?

— Я не знаю, кто он, — сказал Бугров после паузы.

— А как ты с ним вышел на контакт?

— Я с ним на контакт не выходил.

Это заявление капитана еще больше озадачило и полковника, и Алексея, оба удивленно уставились на Бугрова.

— Но он тебе как-то передал эти документы, — наконец сказал Давыдов.

— Мне позвонили домой и сообщили номер камеры хранения, в которой лежит диск. Потом опять позвонили и спросили о впечатлении. Как на меня вышли и кто этот человек — мне неизвестно.

— Ну и дела. А почему он обратился к тебе лично, а не в приемную департамента контрразведки? — задал вопрос Давыдов.

— Из телефонного разговора я понял, что он опасается преследования. Тарасов — очень влиятельный человек и, наверное, сможет уничтожить Ральфа, если узнает, кто он.

— Ральф, Ральф, кто ты? — вдруг произнес полковник.

— Не важно, кто он, главное, как использовать эти документы? — высказал предположение Алексей.

— Открываем дело, — спокойно начал Николай, — направляем его в прокуратуру, приглашаем Тарасова на допрос и предлагаем ему во всем чистосердечно признаться. Если он на контакт не идет, то берем его под стражу, сажаем в одиночную камеру и начинаем на него давить всеми возможными способами. Как психологически, так и физически.

— Ты чего, давить, — возмутился полковник, — он не какой-то там фирмач, а глава крупнейшей в стране финансовой группы, кандидат в депутаты в Государственную Думу России. Уважаемый человек. Его физиономия раз в день появляется на экране телевизора, его просто так в камеру не посадишь.

— Но по документам видно, что он крупный мафиози, преступник, он людей заказывает и страну грабит в таких масштабах, что волосы дыбом встают.

— Эти документы надо проверить, — апеллировал Давыдов, — вдруг это поклеп, липа с целью скомпрометировать порядочного гражданина? Может, он прижал хвост кому-нибудь из мафиози, и его теперь хотят дискредитировать таким вот образом. Ты ведь не знаешь, можно доверять этому Ральфу или нет. Вот почему я хочу прежде всего выяснить, кто он, а потом уже начинать официальное расследование.

— Эти документы могут быть липой, но ведь и наш источник присылал подобные донесения. Что с ними стало? — пошел в атаку Николай. — Их отправили наверх, и готовое дело заглохло. Я думаю, что Тарасов договорился с руководством ФСБ, и те дело сдали в архив или ему продали.

— Ты что говоришь, — поднес палец к губам Давыдов. — Видимо, факты не подтвердились и дело рассыпалось.

— Знаем мы, как они рассыпаются, — добавил Алексей.

— В общем, так, — полковник встал с кресла, — этот диск я оставлю у себя и проконсультируюсь с руководством. Я думаю, мы начнем разработку этого Тарасова.

Офицеры встали и пошли к дверям.

— Одну минуту, — остановил их Давыдов, — ты сделал копию с диска?

— Нет, Дмитрий Сергеевич, я думал, вы сделаете, — наивно ответил Николай.

— Обязательно сделаю, — пообещал тот и отпустил сотрудников.

Наученный горьким опытом, Николай, конечно, скопировал диск и положил его в снятый им в банке депозитный сейф. С некоторых пор он не доверял своим патронам и опасался, что такая ценная информация может пропасть либо из сейфа в его кабинете, либо из дома.

На следующий день несколько газет из числа оппозиционных напечатали разгромные материалы про Тарасова. Это были наиболее интересные факты деятельности Виктора Александровича. На нескольких страницах рассказывалось про его аферы с недвижимостью, про присвоение пятисот миллионов долларов и про заказные убийства.