Столик в стиле бидермейер - Мария Баганова Страница 8

– Папашу арестовали?

– Нет. Не успели. Революция грянула. А потом он сам помер от удара. Но перед смертью успел денежки за границу перевести и оставить двух других девок без наследства. Завещание составил: все их детям в законном браке.

– А что девки? Замуж не вышли?

– Да какое там замуж! Одна умерла вскоре, от тифа вроде… Другая жила с кем-то, но не расписалась: тогда не принято было.

– А внебрачное дитя? Кто это был, мальчик или девочка?

– Понятия не имею! – пожал плечами Антон.

– Вроде девочка, – ответила тетя Нюра. – Несколько лет назад тут приезжала одна старушка, внучка ее.

– И что внучка?

– А ничего. Погуляла, посмотрела. Постояла на берегу – дом-то под воду ушел. И все. Назад поехала.

– Как романтично! – расчувствовалась я. – Погибшая красавица… Злодей отец! А что красавец соблазнитель? Где же он?

– Да шут его знает, – махнул рукой Антон. – У Варвары спроси. Она, может, и скажет.

У Варвары? Ах да, это библиотекарша. Замечательную я все-таки себе деревню выбрала: с библиотекой, историей, с привидениями! Где теперь такую найдешь?

Много достоинств у нашей деревни, однако есть и свои недостатки: проехать к нам можно только по одной-единственной дороге: извилистой и узкой. Ведет она через лес, две машины с трудом разъезжаются, рискуя увязнуть на глинистой обочине. На перекрестке часто дежурит ГАИ: ловят подвыпивших водил.

К нам ходит автобус. По расписанию: раз в полтора часа. Мне нужно было съездить в город, и Антон вызвался меня проводить. Нет, не ради моих не слишком прекрасных глаз: у него в городе тоже были какие-то дела.

В салоне автобуса мерзко воняло выхлопными газами. Ногам было жарко, но через окна проникал сырой лесной воздух. Рыбаки в кирзовых сапогах деловито обсуждали, что рыба нынче плохо клюет, что раньше здесь окуньки водились – во-от такие! А теперь всякие придурки на скутерах рыбу распугивают. Скутеров на самом деле было много. Их шум будил меня по утрам и часто не давал заснуть ночью.

Деревенские женщины «перетирали» местные новости. Это в городе мы все выглядим молодыми, а тут после сорока лет женщины перестают следить за собой и превращаются в старух. Без обид отзывались на обращение «баба»: баба Люда, баба Надя… А этим бабам-то лет по пятьдесят, не больше!

На задних сиденьях расположились рабочие, в основном приехавшие из теплых стран. Выглядели они непрезентабельно: небритые, в грязных залоснившихся куртках. Вели себя тихо: у большинства не было регистрации, и конфликтов они побаивались. Работали гастарбайтеры в коттеджном городке, там, где жила Надя. Их-то хозяева автобусом не пользовались, были все при машинах.

На меня посмотрели с интересом: я не вписывалась ни в одну из групп. Впрочем, не вписывался и еще один мужчина, видимо, по всем признакам в прошлом довольно интересный. Он и сейчас был бы ничего, кабы не портили его мешки под глазами и нарочито агрессивное, недовольное выражение обрюзгшего лица.

Билеты продавала кондукторша: мрачная полная женщина. Все называли ее по отчеству: Петровна. Она-то как раз подходила под определение «баба». На ее лице навечно застыло выражение «понавязались вы тут все на мою голову!». Она буркнула цену за билет, почти не разжимая губ. Я бы и не поняла, если бы не Антон.

– Восемнадцать рублей, – перевел он, – до конечной. А если раньше, на шоссе выйти у рынка, – поменьше будет. Пятнадцать.

Мы заплатили и сели на свободные места. Субъект с отечным лицом тоже не разобрал бурчания кондукторши.

– Восемнадцать до конца, – огрызнулась она на его вопрос.

– А ты не рявкай, – набычился он.

– А ты мне не тычь!

Глаза мужика вспыхнули, мне показалось, что он рад возможности выпустить пар. Возможно, он бы поостерегся и не стал провоцировать ссору, если бы не одобрительные взгляды пассажиров. Я уже знала, что кондукторш на местном автобусе работало две, и находились они между собой в конфликте. Алла, помоложе и посимпатичнее, пользовалась успехом. Она всегда улыбалась, была приветлива и энергична. А эта, словно в противовес ей, как туча мрачная. Когда-то она Алле не то что нахамила, ну просто что-то не так сказала, а та всей деревне нажаловалась. Вот и не прочь были многие поглядеть, как Петровну сейчас хорошим манерам научат.

– Ах ты… – И дальше последовала тирада, содержащая массу нелитературных определений внешности Петровны. Та вспыхнула словно порох:

– Да ты сам-то…

Что «сам-то», услышать нам не довелось, потому что в ответ мужчина ее просто толкнул. Не очень сильно, но Петровна все же потеряла равновесие и не упала только потому, что успела ухватиться за поручень.

И тут я стала свидетельницей замечательной сцены. Антон поднялся с места и подошел к отечному товарищу. Резко взял за плечо и развернул к себе.

– За нецензурную брань в общественном месте статью знаете? – поинтересовался он. – А тут еще и рукоприкладство.

– А те-то что? – Буян слегка опешил.

– А вот что. – Антон достал из кармана красную книжечку.

Я догадалась, что это было его служебное удостоверение, – он ведь таможенник. Но буян-то об этом не догадался! Не знаю, что на него больше подействовало: красная корочка или железная хватка Антона, но мужик вдруг растерял всю свою уверенность.

– Извините… – пробурчал он.

– Да ладно, перестаньте… – Петровна тоже растерялась. – Антон, тебе спасибо. Но не надо… – Женщина явно не привыкла, чтобы за нее заступались, и сильно разнервничалась. – Идите, садитесь на свое место, – обратилась она к обидчику. – Все, хорошо, Антоша.

Пассажиры разочарованно вздохнули: представление закончилось. Антон вернулся ко мне.

– Ты был великолепен! – восхитилась я.

– Ерунда! – отмахнулся Антон. – Такие, как этот, против сильного не полезут. А если бы и попробовал, я бы легко с ним справился.

Вечеринка в богатом доме – это совсем не то, что деревенские посиделки! Я ощущала себя кем-то вроде бедной родственницы. И чего я так комплексую? Не то чтобы я уж такая завистливая, но все-таки немного противно, когда ты вынуждена замазывать потертости на туфлях, а вокруг тебя болтают об отдыхе в Сингапуре. Все это было бы вполне переносимо, если бы присутствующие не корчили из себя интеллигентов. Ну да, большинство из нас получило высшее образование – спасибо партии за это! Но по-настоящему образованных людей мало. Себя я к таким не отношу.

Психологи считают, что идеальное число гостей за столом – 10–12 человек. Не знаю, учитывала ли это Надежда, но нас было именно одиннадцать. Интересно, она сама гостей приглашала? Наверняка нет.

Наконец-то я познакомилась с Андреем – Надиным мужем. И сразу вспомнилось слово «авторитарный», которое как нельзя лучше его характеризовало. Довольно высокий, с хорошей фигурой, моложавый, но видно, что его внешний вид – не более чем результат постоянных занятий спортом. Возраст все же давал о себе знать: щеки и подбородок уже обвисали неприятными складками.