Улей - Грегг Олсен Страница 8

Линдси села за кухонный стол, старый стол в стиле пятидесятых годов. Чтобы он не шатался, под одну ножку она подложила сложенную салфетку. Линдси стала просматривать сообщения в телефоне.

После панихиды Джек не поехал с ней на поминки, но прислал несколько сообщений.

Алан был отличный парень.

Мне он всегда нравился.

Мне жаль, что на тебя это всё свалилось.

И ещё: детка, я скучаю по тебе.

Линдси глотнула пива. С Джеком она рассталась более года назад. Он работал на целлюлозно-бумажном комбинате в Беллингеме, где занимал должность руководителя среднего звена. Оригинальностью он её не удивил. Это было столь очевидно, что вспоминать стыдно. Началось всё с того, что человек, которого она любила — с которым состояла в браке шесть лет, — по достижении сорока лет вдруг превратился в классический образец мужчины, переживающего кризис среднего возраста. Он зачастил в тренажерный зал. Потом у него появилась новая одежда по рекомендации какого-то стилиста из Интернета. Потом ни с того ни с сего он стал душиться одеколоном.

Кто этот человек?

По этому поводу Линдси недоумевала дольше, чем следовало, пока наконец-то не возник резонный вопрос.

Кто та другая женщина?

Как оказалось, тоже классический вариант. Двадцать пять лет, стройная, красивая, обожает его. К тому же, его секретарша. Линдси старалась давить в себе ненависть к ней. В конце концов, изменяла не она, а муж. Одному богу известно, что он говорил об их браке своей новой возлюбленной, когда проводил с ней время в мотеле «Шангри-Ла» на Сэмиш-Вей.

Господи, какой позор!

— Джек, ну ты даешь! «Шангри-Ла»? Ты что — жалкий студентишка, у которого нет кредитной карты?

— Линдси, не будь такой злой.

— А ты не будь дураком, Джек.

— Прости, Линдси, — сказал он, когда она спросила его в лоб. — Мне очень жаль. Честно. Я не хотел, чтобы так получилось. Само собой вышло.

Линдси не плакала. Её разъедал гнев. И стыд: об измене мужа она узнала последней. Она даже голос не повысила.

— Само собой ничего не случается, Джек, — наконец сказала она ему. — Всё происходит по воле людей. Ты допустил, чтобы это произошло. А причину я даже знать не хочу. Мне это неважно. Всё это затеял ты сам.

— Тебя почти никогда нет дома, — заявил он. — Мне было одиноко.

— Джек, ты это серьезно? Ничего другого я и не ожидала услышать. Это меня не бывает дома? Я не разъезжаю по конференциям. Хотя теперь мне понятно, что тебя манило в командировки. Да, я много работаю, делаю нужное дело, но при этом не торчу на работе столько, сколько ты. Поправка: я думала, что ты там работаешь.

— Вообще-то я работал, — возразил Джек.

— Я не собираюсь с тобой спорить. Ты думаешь, что полюбил другую женщину. Прекрасно. Значит, нашему браку конец. Я даже не буду пытаться его спасти. Не могу. Измена есть измена.

— Я боялся, что твоя реакция будет куда хуже, — произнес он.

Линдси хотела сказать мужу, что она всё ещё его любит, что она потрясена и готова отдать что угодно, лишь бы этого разговора никогда не было. Не сказала. Она нарастила на себе защитный панцирь, под которым обычно прятала свою ранимость. А ему открыла душу. И это было больнее всего. Он же знал, какая она. И всё равно обидел.

— Той девице, с которой ты закрутил роман, на тебя плевать, — заметила Линдси.

— Ее зовут Уиллоу. — Джек встал, собираясь уйти. Уиллоу. Ну и имечко! — Мне жаль. Я никогда не ставил перед собой цель причинить тебе боль, Линдси. Мы с Уиллоу любим друг друга. Хотим жить вместе. Может быть, на Бали или ещё где-нибудь.

На Бали? Кто этот незнакомец?

Линдси метнулась к выходу, повернула ручку двери и распахнула её.

— Уходи, — отчеканила она, не глядя на мужа.

И он ушел. По крайней мере, так обстояли дела до тех пор, пока Уиллоу не решила, что она больше не любит Джека и не хочет жить на Бали. Это случилось две недели назад. Она написала Джеку прощальную эсэмэску и исчезла. Джек, по словам их общих друзей, был ошеломлён. Такого исхода он не предвидел. Уиллоу была девушка его мечты, его фантазия, внезапно воплотившаяся в реальный образ. Идеальная эскортница, смотрит в рот своему патрону. Безукоризненно ухоженная, с гладкой белой кожей, она говорила Джеку, что он — великолепный любовник, лучше у неё никогда не было.

Что, кроме него, ей никто не нужен.

А потом нашла нового.

Любовный роман Джека имел столь же предсказуемо неизбежный невразумительный конец, как и вся траектория его кризисного периода. Линдси Джек сказал, что чувствует себя идиотом, и у неё возник вопрос: знает ли он, что все друзья и знакомые тоже считают его дураком? Он снял квартиру в центре города, прямо над итальянским рестораном, и теперь каждое утро, когда являлся на работу, от него пахло оливковым маслом и чесноком. Уиллоу, к её чести, не была интриганкой. Она не докладывала всем и каждому об их отношениях, подчёркивая, что это идет вразрез с правилами компании.

А могла бы.

Джек был ей настолько безразличен, что она сразу про него забыла. Правда, Уиллоу перешла на другую должность — секретаря-референта директора комбината. Все сотрудники считали это серьёзным повышением. Кроме того, директор был холост.

Вечером после панихиды и поминок, сидя в темной кухне с очередной банкой пива в руке, Линдси и не думала предаваться сожалению. Алан был для неё той жилеткой, в которую она выплакивала свою боль. И он сказал ей: если хочешь простить мужа, прости.

— Какое бы решение ты ни приняла, — добавил он, — пойми одно: как раньше уже не будет. До конца жизни ты будешь задаваться вопросом, правильно ли ты поступила. И не сумеешь прятать свои чувства. Они всю душу тебе изъедят. Поверь мне.

В ту пору она не сомневалась в правоте его слов. Теперь, когда вспоминала тот его совет, что-то не давало ей покоя. Поверь мне. Что Алан имел в виду? Что у них с Пэтти были проблемы? Или он намекал на что-то другое?

* * *

Линдси спала на той же половине кровати, что и всегда, хотя в свое время упрекала Джека за то, что он занял сторону у окна. Летом ветерок обдувает. Зимой луна светит. Она легла в постель, чувствуя себя одинокой, как никогда. Более одинокой, чем в ту пору, когда умерла её мать. Закрыв глаза, Линдси прокручивала в уме события дня. Потом вспомнила тот день, когда Пэтти обнаружила Алана мертвым в гараже. Потом копнула ещё глубже: за неделю до гибели в кафе «Голландец» Алан был сам не свой. На её вопрос он ответил: ничего особенного.

— Так, пустяки.

Она воздержалась от выпытывания подробностей, пока они стояли в очереди за кофе. Хотела, чтобы он сам нарушил молчание и объяснил. Но Алан сменил тему.