Смерть по высшим расценкам - Анатолий Ромов Страница 78

На процессе, который начался больше двух недель назад и, на взгляд Павла, чересчур уж затянулся, он уже привык ко всему, что его здесь окружало: к рутинному судебному ритуалу, к вопросам обвинителя и адвоката, к ответам свидетелей, к вспышкам фотоаппаратов и стрекоту телекамер. Он и Джон, как официальные телохранители Лины, получили постоянные пропуска в зал Верховного суда, и сейчас он сидел в первом из десяти рядов, отведенных для зрителей, журналистов и специально приглашенных лиц. Джон, как и было условлено, стоял слева от него у стены, чтобы наблюдать за теми, кто находится за спиной Павла. Переговаривались они с помощью приколотых к лацканам пиджаков микрофонов и вставленных в ухо наушников, используя шифр, в соответствии с которым каждому находящемуся в зале был присвоен свой номер. По взаимному уговору они менялись местами каждые два часа, и Павлу оставалось сидеть еще около часа, после чего он должен был встать к стене, заменив Джона.

Сейчас в его задачу входило постоянно держать в поле зрения ту часть зала, в которой размещались стол судьи, кресло для свидетелей, ряды присяжных, стол государственного обвинителя и, наконец, находящийся прямо перед ним стол защиты, за которым сидели Лина, Гленн Шапиро и его помощник. Эта часть зала была отгорожена барьером, с обеих сторон которого были выделены места для телевизионщиков, журналистов и фоторепортеров.

На процессе были приняты чрезвычайные меры безопасности, поэтому по обе стороны судейского стола дежурили четверо полицейских, по два с каждой стороны.

Меры безопасности были приняты предельно жесткие, зал просматривался скрытыми видеокамерами, все входящие проходили через металлоискатель и определитель взрывчатки, кроме того, полицейские проводили тщательный досмотр личных вещей. У здания суда и во внутренних помещениях были размещены дополнительные наряды полиции — это не считая того, что в зале и на подступах к нему находилось множество переодетых копов и агентов ФБР в штатском.

Только что был отпущен очередной свидетель, и после короткого перерыва судья Эд Бэйнс вызвал к свидетельскому креслу высокого здоровяка по имени Джек Корлиссон. Это был подсобный рабочий из дома Лины.

Первые вопросы обвинителя, заданные Корлиссону, а также его ответы были обычными и не представляли особого интереса. Однако после того, как прокурор Крис Стингфелд, стройный брюнет с пружинящей походкой, занял точно рассчитанную позицию перед присяжными, стало ясно: он будет задавать вопросы, ответы на которые могут быть направлены только против Лины.

— Итак, мистер Корлиссон… — Стингфелд выдержал паузу. — Итак, мистер Корлиссон, что вы делали в день убийства Кеннета Луксмана, между двенадцатью и часом дня?

— Между двенадцатью и часом дня я убирал тротуар перед домом, — ответил Корлиссон.

— Как именно вы убирали тротуар?

— Как обычно, с помощью ветродуя. Сдувал им с тротуара на мостовую листья, окурки, бумажки, другой мелкий мусор.

— Когда вы убирали тротуар, кто-нибудь выходил из подъезда дома?

— Да, выходил.

— Кто?

— Мисс Лина Гжибовски.

— Кто-нибудь еще выходил из подъезда, когда вы убирали тротуар?

— Нет, больше никто. Только мисс Лина Гжибовски.