Второй после Бога - Курт Ауст Страница 78

– Дальше я пойду один, – просипел я, когда мы с Томасом присели на корточки перед карнизом. Пещеру от нас загораживали деревья. – Надо напасть на него неожиданно, чтобы он не успел ничего сделать с Сигвартом. Как и следовало ожидать, Томас открыл рот, чтобы протестовать. Я опередил его:

– Карниз слишком узок, по нему может идти только один человек, мы будем мешать друг другу.

– Я пойду за тобой и не буду тебе мешать. – Томас был настроен решительно, и по его голосу я слышал, что спорить бесполезно.

– Пошли!

Сначала тропинка была широкая, она надежно тянулась между скал, огибая их. Кругом росли невысокие деревья и кусты, за которые можно было ухватиться и удержаться от падения. Но вскоре она сузилась, растения исчезли, и слева от нас мы увидели пропасть, на дне которой пенились волны. И не важно, сколько до них было футов. Их было достаточно, чтобы несколько раз разбиться насмерть.

Я завернул за очередной выступ и увидел впереди вход в пещеру. Опустившись на четвереньки, я пополз обратно в укрытие. При этом я не спускал глаз с Сигварта, надеясь, что он почувствует мое присутствие. В лицо мне летели капли дождя, они текли по носу и подбородку, сливались друг с другом и под шейным платком стекали по шее. Сигварт стоял ко мне вполоборота, лицом к морю. Он должен был уже давно промокнуть насквозь.

Меня грызли сомнения. Юнкер знал, что мы будем искать его, и знал, откуда мы можем появиться, – другой дороги в пещеру не было. Как я мог думать, что мне удастся спасти Сигварта?

Мне захотелось снова молитвенно сложить ладони и предоставить все на волю Бога, но в ту минуту на Сигварта налетел порыв ветра и бревно угрожающе закачалось. Я разом забыл о своих сомнениях и нерешительности. Нельзя было терять ни минуты – выбора у меня не было.

“Передвинь тень” – это выражение употреблялось, когда человек не понимал, что собирается предпринять его враг.

Я вдруг вспомнил это выражение, вычитанное мною из книги, найденной на полках Томаса. Книга была о фехтовании и стратегии нападения. Помню, что в этой фразе объяснялось, как следует нападать, если ты не имеешь представления о планах противника. А я в эту минуту не имел о них ни малейшего представления. “Передвинуть тень” означало, что надо создать впечатление, будто ты нападаешь, а потом в середине нападения изменить тактику. Это собьет врага с толку и разоблачит его намерения. Так говорилось в книге.

Сделать вид, будто я нападаю на юнкера, а вместо этого убрать палку, подумал я.

Вот как следует поступить. Если убрать палку, Сигварт упадет на спину, назад в пещеру, и будет спасен. А тогда уже я смогу сосредоточить свое внимание на юнкере.

Вопрос был в том, успею ли я это проделать до того, как юнкер ударом ноги сбросит меня в море.

Ответ был прост: едва ли.

Ко мне подполз Томас. Я с трудом повернулся на узком уступе и прокричал ему в ухо свой план. Он должен следовать сразу за мной и напасть на юнкера, как только я отползу в сторону. Ветер сотрясал нас и выл с такой силой, что мне пришлось повторить свои слова дважды, чтобы он понял мою мысль.

Следующая часть карниза огибала гору и пряталась в маленькой трещине, а потом выныривала оттуда уже совсем рядом с пещерой. К счастью, ветер прижимал нас к горной стене, пока мы пробирались по карнизу вперед.

В трещине карниз сузился и неожиданно пропал. Один из обвалов увлек его за собой в море. Я на глаз прикинул расстояние до пещеры. Можно было прыгнуть. Ведь прыгнул же Сигварт! Или обвал случился этой ночью? Я осторожно топнул ногой по камню, на котором стоял, он немного поддался. Подполз Томас, я в страхе остановил его, чтобы он не слишком приближался. Нас двоих камень мог не выдержать. Я отполз к нему в более безопасное место и объяснил, что случилось. Объяснил, что мне придется напасть на юнкера в одиночку.

Томас взглянул вниз и покачал головой.

– Внизу вода! – крикнул он. – Упавший необязательно погибнет. Я пойду за тобой! – Он подмигнул мне. – На расстоянии.

Прыгать было страшно, я сомневался, что скала, на которой я стоял, выдержит мою тяжесть, но она оказалась прочной. Я махнул Томасу и полез дальше.

Приблизившись к последнему выступу, я опустился на колени и осторожно выглянул из-за камня. Ветер вцепился в мою шляпу, но я успел удержать ее. До пещеры оставалось три или четыре локтя открытого пространства. К счастью, тропинка была широкая, но в конце она поднималась вверх к входу в пещеру, так что ворваться в пещеру неожиданно было невозможно.

Прищурившись, я вгляделся в темноту за колонной, однако разглядеть, что там, было нельзя. Ждет ли юнкер Стиг нападения, вооружившись ружьем? Может, упер палку в какой-нибудь камень, чтобы лежа мог целиться в того, кто появится из-за края выступа?

Я снова спрятался за выступ. И пытался убедить себя, что у юнкера нет огнестрельного оружия, только шпага.

Стало светло, как бывает светло при пасмурной погоде. С северо-запада бежали черные облака, предвещавшие дождь. Надо действовать, подумал я. Если начнется дождь, тропинка станет скользкой и прыгать будет уже опасно.

Томас осторожно прикоснулся к моей ноге, я поднял на него глаза. Он был серьезен. Кивнул.

Сейчас или никогда. Я в последний раз выглянул из-за выступа, рассчитал, куда должен буду поставить ноги, глубоко вздохнул, проверил, насколько прочен камень, на котором я стою, быстро сосчитал до трех и прыгнул.

Потом я лучше всего помнил ветер. Ветер, воющий мне в лицо, ошарашил меня. Он не позволил мне бежать, схватил мою шляпу и с диким завыванием швырнул ее в никуда. Он приказал мне согнуться перед ним в три погибели, так что я мог лишь медленно протискиваться к пещере.

Если бы юнкер Стиг хотел меня застрелить, он бы уже давно это сделал. Приладил бы ружье, прицелился бы в сердце и спокойно спустил курок. Но у него не было ружья.

Если бы он хотел, он мог бы встать у колонны, укрывшись от сильных порывов ветра, и спокойно ждать меня, а потом просто столкнуть с обрыва. Но он не прятался за колонной.

Он мог бы столкнуть Сигварта в море до того, как я добрался до него, до того, как я вышиб палку, все это он мог бы сделать. Тысячу раз мог. Но у него не было таких намерений.

У него были совсем другие намерения.

Я смутно помню, что, загородившись рукой от ветра и вбежав в пещеру, я увидел, что юнкер Стиг лежит и ждет меня. Помню, я что-то крикнул Сигварту, что я вышиб палку, так что Сигварт и бревно покатились по земле и чуть не сорвались в пропасть. Что я бросился на них, пытаясь выхватить нож, перерезал веревки, которыми был привязан Сигварт, и освободившееся бревно исчезло в пучине. Что я, тяжело дыша, лежал на Сигварте и каждую секунду ждал, что шпага юнкера вонзится мне между ребер.

Но она не вонзилась. Юнкер не появился. У него была другая цель. Все это время у него была другая цель. И он ее достиг. Я это увидел, когда отошел от Сигварта и обогнул колонну, готовый драться, лягаться, разить, кусаться, что угодно, лишь бы скрутить этого злодея, этого коварнейшего демона из всех, каких я когда-либо встречал. Это стало ясно, когда я бросился на него и увидел, что он лежит неподвижно, уставив неподвижный взгляд в потолок пещеры и закутавшись в плащ, чтобы защитить свое холодеющее тело от еще большего холода. Я все увидел, но тем не менее мне хотелось колотить его руками и ногами.