Контролер - Иэн Рэнкин Страница 76

В Норт-Бервике Фокс отыскал узкую улицу недалеко от побережья. На ней стоял дом, возле которого он обычно оставлял машину — правда, не свою. Дом был одноэтажным, с балконом на крыше, откуда открывался вид на близлежащие острова — Фидра, Крейглит, Басс-рок. Но сегодня вечером эти красоты были скрыты туманной мглой. Поднялся ветер, но температура держалась около нуля. Элен всегда мечтала жить у моря. Мнение Фокса в этом вопросе было столь же простым, сколь эгоистичным — слишком далеко от города. Но это неудобство, видимо, ничуть не смущало Глена Хитона. Он жил здесь уже больше восьми лет. Контролёры исследовали детали покупки дома. Сейчас он стоит на добрых полмиллиона больше, чем тогда. Откуда Хитон взял такие деньги? Этот вопрос не раз звучал в ходе следствия. Почти на каждом допросе. Вместо ответа Хитон советовал им ещё раз проверить документы. «Всё честно», — повторял он.

И ещё: «Да вы, ребята, просто завидуете».

И ещё: «Не можете смириться с тем, что кто-то устроился в жизни лучше, чем вы».

Вот он, этот дом. Фокс остановился и заглушил мотор, не желая привлекать внимание лишними звуками. По соседству располагался дешёвый мотель. Через сад шла подъездная дорожка к парковочной площадке, где стояли три машины. Вряд ли они принадлежали постояльцам — туристический сезон ещё не начался. Машина самого Хитона, «альфа-ромео», скорее всего, находилась в гараже, позади дома. Этой машине было всего два года, и она обошлась своему владельцу почти в двадцать тысяч долларов. Примерно такую же сумму Хитон потратил за свой вынужденный отпуск, длящийся уже почти год. Поездки на Барбадос, в Майами и на Сейшельские острова. Только в одно из этих путешествий они с женой летели бизнес-классом, во все остальные — эконом-плюсом. Жили они в четырёх- и пятизвёздочных отелях. К сожалению, бюджет контролёров не позволял продолжать наблюдение во время таких отлучек. В дороге Фокс слышал по радио обзор новостей. Обсуждались полномочия членов парламента. Конечно, журналисты не утверждали, что правительство насквозь коррумпировано, но то, что депутаты используют своё положение в личных целях, — это факт, бесспорный и достойный сожаления. Фокс решил, что тема всплыла в связи с увеличением социальных льгот банковским служащим. Все вокруг вопили, что это нечестно, но только впустую сотрясали воздух. Изменить они ничего не могли. Поэтому внимание общественности переключилось на политиков — тех, чьи рыла ближе всего к кормушке.

Просто завидуете…

Дело Хитона потому так и мозолило глаза, что обвинение основывалось на строгой арифметике. Тони Кай, например, просто рвал и метал, читая список его приобретений. «Как он ухитряется позволить себе всё это при такой зарплате?» — спрашивал он всех и каждого.

Ответ был очевиден: никак. Большинство покупок оплачивалось наличными, и Хитон не мог объяснить, откуда они взялись. Фокс посмотрел на дом и попытался представить себе Хитона в постели с женой. Потом он подумал о его сыне, о существовании которого жена и не подозревает — если, конечно, Хитон не признался ей за это время. Ему уже восемнадцать лет, живёт с матерью в Глазго. Кроме того, была Соня Мичи — ещё один секрет. Но возможно, жена Хитона и не хочет ничего знать. Жёны часто так делают — интуитивно обо всём догадываясь, предпочитают не портить отношения и продолжают жить прежней жизнью, как ни в чём не бывало.

— Зачем ты приехал сюда, Малькольм? — пробормотал Фокс себе под нос. Он представил, что Хитон внезапно появляется на крыльце, в ночном халате, спускается по ступенькам и подходит к его машине. Садится внутрь, и они беседуют. Фокс сказал Бреку, что Чарли Броган — ключ ко всей этой истории, но здесь крылось что-то ещё. Его не покидало странное, сверлящее чувство. Дело Глена Хитона явно далеко от завершения. Как будто в этом человеке таился какой-то яд, успевший заразить многих из его окружения. Эти люди бродили совсем рядом, причём некоторые из них и сами не догадывались о своём положении. Соня Мичи — одна из них, это точно. Ещё Фокс подумал о Джеке Бротоне и Быке Вочопе. Он опустил стекло. Сразу запахло морем, стал слышен шум прибоя. Вокруг не было ни души. Фок задумался: почему его вообще волнует то, что в мире существуют зло и обман? Что справедливость редко когда удаётся восстановить? Всегда будут люди, готовые прикарманить пачку банкнот в обмен на услугу. Всегда будут те, кто готов вывернуть всю систему наизнанку, чтобы повысить свои доходы. И некоторым — очень многим — это будет сходить с рук.

— Но ты — не из таких, — шепнул он сам себе.

И вдруг что-то изменилось — дверь жилища Хитона пришла в движение и медленно отворилась будто сама собой. На фоне освещённого прямоугольника обозначился силуэт мужчины. Он был в пижаме и — да, никаких сомнений! — завязывал пояс белого махрового халата. Глен Хитон вглядывался в темноту — туда, где стояла «вольво» Фокса. Малькольм тихо выругался и, затаив дыхание, повернул ключ зажигания.

Места для маневра было немного — пришлось попотеть, чтобы не чиркнуть стоящие рядом машины. Впрочем, никто его не торопил. Хитон так и застыл в неподвижности, держа руки в карманах. Фокс отъехал назад и включил дальний свет, стараясь ослепить человека в халате. Направо, ещё раз направо — и вот он уже мчится обратно в Эдинбург, унося перед глазами образ.

Глен Хитон на крыльце своего дома — словно поданный по его мысленному заказу.

И он, Малькольм Фокс, не в силах ничего сделать.