Сад камней - Яна Темиз Страница 74

Это нормально, это делают все, никто не может быть абсолютно объективным, так что придется говорить с Шейдой самому, только бы застать ее одну. Может, у ее мужа найдется работа в Измире, и он уедет – или на пляж соберется, сидел же там вчера часа три. Если не врет.

Мимо них, приветственно помахав, прошли сестра Марии и ее муж – вечерний моцион после ужина? По поселку, что не исключено, ходит убийца, а они гуляют, не боятся. Наверно, думают, раз они здесь приезжие, их все это не касается, и им ничто не грозит. Тем более обоих во время убийства здесь не было, значит, и нежелательными свидетелями они оказаться не могут.

Вот и гуляют себе спокойно. Понятное дело: захотелось побыть одним, он только приехал, а тут сразу то на море, то ужин с гостями, и в доме, в сущности, не так много места, не уединишься, и мальчишка этот шустрый наверняка никому покоя не даст.

Племянник… Кемаль тотчас подумал о племяннике Айше: с ним тоже придется говорить, только когда? Пока он еще ничего не знает? Или сказать ему правду – и потом уже?..

Они дошли до скамейки, возле которой действительно был фонарь. Правда, светил он как-то блекло, и серые колонки цифр на двух слегка помятых листах сероватой бумаги под таким светом могли нагнать тоску на кого угодно, но Кемаль привык к такой работе, которую ему еще в докомпьютерную эру вечно стремились подсунуть все коллеги, поэтому решительно достал из кармана ручку и принялся отмечать повторяющиеся номера.

– Я там пометил, – заторопился Нихат, словно боясь, что его уличат в нерадивости и непрофессионализме, – это вот мужа ее номер, это вашей жены, вот сын, а вот это – как раз адвокат.

Которому и были сделаны последние в ее жизни звонки. Два, нет, даже три подряд.

Нет, два звонка и одно сообщение.

Адвокат вроде бы говорил, что она звонила ему два раза: первый раз, чтобы назначить встречу, второй раз, чтобы отменить. А сообщение? Или он не придал значения?

А вот утреннее сообщение Онуру – наверно, о том, что она уезжает? Значит, она все-таки говорила с ним раньше, чтобы подготовить?

– А распечатка разговоров и эсэмэсек где?

– Да пока нету… только номера сделали, и то! Я сказал, что к нам из Измира специалиста прислали и чтобы срочно, а то бы еще несколько дней провозились!

– Прислали, скажешь тоже! Ты бы особенно-то шум не поднимал – потом выяснится, что никто меня не присылал, и получится, что я тут самовольно командую. У меня на работе и так… того гляди – выгонят!

– Так иначе мы бы еще долго ждали, а так хоть номера вот есть! А вы штукатурку со стены тоже отправили?

– Ну да. Вместе с образцами этой… Марии твоей… а это Онура, что ли номер? – Кемаль посмотрел на вторую страничку.

– Почему это «моей»?! И вовсе не… ну да, племянника вашего, за последнюю неделю, – быстро переключился он, поняв, что Кемаль не собирается углубляться в вопрос его отношений с Марией. Которых, собственно, и не было вовсе. И быть не может. Камешек у нее останется – и больше ничего. – Вы же сказали… а что, не надо было?

– Да надо, надо, конечно! – Кемаль быстро просматривал список: куда длиннее, чем у Эмель, номера, в основном, не отца и матери… нет, вот Эмель. Каждое утро, примерно в одно и то же время, совсем коротко, меньше минуты. Что-нибудь вроде «Как ты?» – «Все нормально!», не более того. Явно не сложное объяснение насчет развода и другого мужчины, значит, они говорили еще раньше и, скорее всего, не по телефону. Так… Мустафа всего один раз за неделю, остальное, наверно, друзья-приятели да подружки, вот это наверняка нынешняя герл-френд – с ней чаще всего и длиннее. Хотя нет: самый длинный разговор с другим номером… и номер этот… нет, не подвела память, спасибо ей!.. и номер этот уже знакомый – интересные дела!

– Смотри-ка, – показал он Нихату, и тот, сразу сообразив, в чем дело, потянулся за первой страничкой: молодой, а память-то похуже, не запомнил! – Почти пятнадцать минут, интересно, о чем?

– Эрман не сказал, что звонил ее сыну! Впрочем, мы, конечно, не спрашивали, но… он мог бы и сам! Если ему нечего скрывать! Пять дней назад – не мог же он забыть! Или они часто созванивались?

– Не думаю… то есть, конечно, всякое может быть, но… узнаем. Надо с господином Эрманом потолковать. И с его женой – отдельно, – Кемаль замялся, потому что самым естественным в данной ситуации было бы разделиться и одному из них допросить адвоката, а второму его жену, причем сделать это можно прямо сейчас, еще не так поздно, но…

Не то чтобы он не доверял Нихату, просто парень молодой, неопытный, слишком старается, из кожи лезет, вдобавок влюбиться его угораздило – Эрман этот ему не по зубам, Кемаль хорошо помнил, как он сам ничего не добился от этого типа. При этом отдавать Нихату его жену тоже не хотелось: придется объяснять ему, что он подвергает сомнению слова Айше, пересказывать ему весь их разговор, просить его задать такой-то и такой-то вопрос – опять нехорошо!

Как бы так сделать, чтобы везде успеть самому, и супругов допросить по очереди, и чтобы Нихат не обиделся и не заподозрил его в недоверии? Тем более что он вообще здесь никто!

Он должен быть в Измире, он должен был еще утром посмотреть все то, что ему прислали из лаборатории, его дело – тамошний маньяк, а вовсе не здешняя история, в которой он заинтересованное лицо и по правилам должен быть отстранен от расследования.

Но его никто не отстранит – просто потому, что никто ему никаких полномочий и не давал.

Или пусть Нихат поговорит с Эрманом – только о самом очевидном, без всяких сложностей и, разумеется, без подозрений во лжи? Да, так, пожалуй, лучше всего: и Нихат при деле, и Шейда одна, и адвокат, если ему есть что скрывать, расслабится и успокоится. А потом, в зависимости от результатов его беседы с Нихатом, Кемаль поговорит с ним сам… хотя что ему вменишь, кроме незаконного хранения оружия?

– Давай-ка быстро, пока они не легли! Ты с ним, я с женой – в разных комнатах: все, что они знали об Эмель и ее делах, зачем Онуру звонили и так далее, сам сообразишь! Когда точно он видел в доме свой меч и кто его мог взять? Где он его хранил и все такое? И где он сам точно был, место, время, кто его видел, но это помягче, вроде как мы его ни в чем не подозреваем, ясно?

– Ясно! – радостно кивнул Нихат, всем своим видом демонстрируя готовность справиться с поставленной задачей.

Черт, ему скоро и в голову не придет, что никто не вправе ставить перед ним никакие задачи, особенно, он, Кемаль! Мальчишка совсем, хоть и смышленый, толковый мальчишка – камешки с дырочками в кармане на счастье таскает.

Его-то камешки все растерялись по дороге, вместе с иллюзиями, неопытностью, жадностью, с которой он бросался на любое расследование, уверенностью, что самое сложное, безнадежное дело можно распутать, и распутает его непременно он… он терял эти камешки, как сказочный Мальчик-с-Пальчик, – вот только вернуться по ним назад уже не удастся! Потому что камешки падали сами, или он отшвыривал их в сердцах, или отдавал кому-то на память, а этот кто-то вовсе не расположен был хранить какой-то камешек вечно.