Объяснение в ненависти - Анна и Петр Владимирские Страница 70

— По-моему, вас совсем не смущает то, что они сомневаются в ваших выводах, — заметил Прудников, оказавшийся рядом с Лученко.

— Я привыкла к тому, что не всем видно очевидное, — вздохнула Вера Алексеевна.

— Может, не будем тут всех мариновать? — спросил капитан. — Папеньку с дочкой заберем в райотдел, там они у нас все расскажут как миленькие, а сотрудники пусть топают по домам.

— Валентин, мы с вами, кажется, уже обо всем договорились. А если они ни в чем не признаются? Что вы будете делать?

— Ну все-таки кое-какие улики мы с вашей помощью собрали… А если заартачатся, пригласим вас.

— Нет. Я могу вам помочь только так, как считаю нужным, и тем способом, который приемлем для меня. Сегодня я это сделаю по горячим следам, пока они под впечатлением несостоявшегося взрыва. Рядом их коллеги, они создают важное для меня психологическое поле. А потом будете мучиться с ними сами.

Саперы МЧС вышли из ресторана, осторожно неся в руках какой-то ящик, и направились к своей машине. Их главный подошел к Артему, что-то проговорил, Сирик вручил ему бутылку коньяка, тот улыбнулся и пожал протянутую руку. Вера вмешалась:

— Молодой человек! Вслух, пожалуйста! Все хотят услышать.

— Да я же не имею права, — сказал тот.

— Давай, командир, под мою ответственность, — подбодрил его Валентин. — Я капитан милиции Прудников, у нас тут следствие идет.

К. капитану подошли те самые в штатском, стали негромко, но строго выговаривать. Прудников прервал их и что-то коротко ответил. Они пожали плечами, один махнул рукой: так и быть, можно.

— Ну ладно, — согласился эксперт-взрывотехник. — Значитца, молодцы, что сами ничего не трогали. От ресторана ничего не осталось бы. Ну и от вас, конечно… Те машинки, что припаркованы рядом, тоже сгорели бы. Мощное устройство. Два кило пластита — это до… Короче, очень много.

— Что такое пластит? — требовательно спросила Вера. И эксперт подчинился:

— Это такое вещество, похожее на пластилин. Обычно террористы его перемешивают с шариками из подшипников, винтиками, обрубками гвоздей. Тут были только шарики, но много. Окажись кто за преградой, шарики бы его рикошетом посекли, понятное дело. Плюс к тому штатный армейский электродетонатор, соединенный проводами с клавишей печи. Он осечек не дает. Так что поздравляю, долго жить будете.

Он повернулся и ушел к машине в сопровождении эсбэушников.

— Деловые ребята, — с облегчением произнес Прудников.

Его слова прозвучали в мертвой тишине. Коллеги посмотрели на Кристину и Голосова совсем иначе. Всеобщее любопытство за считанные мгновения превратилось в ненависть. А недоверие к психотерапевту и бизнес-тренеру уменьшилось. Все с нетерпением ждали, что станет говорить эта женщина. Вере же хотелось как можно скорее покончить с этой историей, и наступившее безмолвие ее полностью устроило.

— Давайте не будем уточнять, вступали в интимную связь отец и дочь или не вступали. Гораздо важнее вот что: когда

Кристина выросла, оказалось, что она своего отца полностью подчинила. То ли совместная постыдная тайна их связала, то ли его слепая безумная любовь… Неважно. А важно то, что он чувствовал свою вину. Когда она велела ему выполнить грязную работу, убить — он счел это своей расплатой. Что-то не так, Зуев? Я что-то упустила? — спросила Вера, увидев, как тот дернулся. Но, не получив ответа, продолжила: — Кристине хотелось всего и сразу. Скромный быт не для нее. Поэтому она принимала любые предложения, сулящие богатство или красивую жизнь. А потом ей встретился глухонемой мальчик, Женя Цымбал. Это был удивительный юноша! Очень красивый, светлый… Тем, кто его знал, глухонемота не мешала испытывать к нему самые теплые чувства. Он много читал, рисовал, был человеком очень глубоким, неординарным. Начитавшись правильных книжек, мальчик искал единственную, возвышенную Любовь, к которой так стремилась его душа. И тут на его пути возникает Кристина. Конечно же, он влюбляется в нее. И как не влюбиться! Она ведь так хороша!

Будто по команде, все посмотрели на девушку. Некоторые даже подивились про себя: как это они не замечали прежде, насколько хороша Кристина?

Вера подумала: «А ведь я тоже тебя настоящую и не поняла. Я чувствую людей и могу разгадать каждого, но меня ты провела. Потому что очень напомнила Олю, а я по ней скучала. Но главное, ты не чувствуешь за собой вины, не мучаешься угрызениями совести. Ты свято веришь, что поступаешь правильно. Будучи в своем праве, ты спокойно мстишь миру, который поступил с тобой несправедливо. Поэтому, удивительное дело, психика твоя гармонична. Я не смогла разглядеть твое безразличие к людям… Обратная сторона этого безразличия — ненависть! А остальные? Никто в тебе не усомнился. Видимо, красота и злодейство — две вещи вполне совместные, в отличие от гения и злодейства».

Вслух же она сказала:

— К моменту встречи с Женей она уже набралась не только сексуального опыта, но и потребительского. Она поставила перед родителями Жени условие: деньги, вещи и путешествия. Тогда она будет жить с их сыном. И ее условие было принято. Состоятельные родители все готовы сделать для счастья юноши-инвалида, как они его, счастье, понимают. Тем более что он пытался покончить с собой от неразделенной любви. Кстати, хотела спросить: почему на время вы превратились в Инну?

Кристина отвернулась, она не собиралась отвечать докторше. Но за нее ответил капитан милиции.

— За этой семейкой водится менять имена и фамилии. Она ведь была Зуева, ее отец стал Голосовым, у нее Голосова-Зуева превратилось в Голосуй…

Вера кивнула и продолжила:

— Я думаю, все просто. Согласившись жить с Женей на деньги его родителей, Кристина назвалась Инной, так как считала эту сделку временной. Поэтому и прикрылась другим именем. Она жила с глухонемым парнем понарошку, не по-настоящему! Поправьте меня, Инна, если я ошибаюсь. Можете что-нибудь сказать? — Вера посмотрела на девушку.

— Нет. Да мне и не требуется что-то говорить, — спокойно обронила Голосуй.

— Что ж, это не так глупо, — заметила Вера. — Держитесь, сколько сможете.

— Она права, — хмуро произнес Янис Пылдмаа. — Ей ничего не нужно доказывать. Это следует сделать вам.

— Именно этим я сейчас и занимаюсь, — невозмутимо отреагировала Вера. Пылдмаа явно не поспевал за стремительно развивающимися событиями. — Несколько лет она живет в свое удовольствие, не считая денег. Но в конце концов этого оказывается мало. Она хочет видеть рядом с собой не инвалида, а полноценного мужчину, желательно богатого. Да и отец Евгения уже пожилой человек и, хотя он высокопоставленный чиновник, вот-вот должен уйти на пенсию. Только сытая обеспеченная жизнь Кристину уже не устраивает. Она заявляет, что хочет работать, делать карьеру. Карьера, карьера… Вечная война за самореализацию, за возможность быть оцененной по достоинству!.. Кристина быстро соображает, что человеческая индивидуальность сама по себе ни для кого в житейском смысле ничего не значит. Просто человек, со всеми его бесконечными душевными ценностями и какой угодно красотой, для окружающих — самое низкое звание. Вроде рядового в армии карьеристов. Чтобы к тебе отнеслись с уважением, обязательно нужно быть кем-то в социальном смысле, достичь того, что зовется успехом, забраться высоко по карьерной лестнице. Лучше всего стать правой рукой самого главного человека в фирме. Тогда на тебя будут смотреть снизу вверх. Это честолюбие и является в данном случае стимулом. Все началось с детства, лишенного материнской любви и наполненного отцовским почти патологическим обожанием. Откуда произрастают корни злодейства, там следует искать причину такой жестокости, изощренности и лжи… Ирина Максимовна Цымбал, тетя Жени, потихоньку устраивает Кристину и ее отца на работу в «Океанимпэкс».