Заговор небес - Анна и Сергей Литвиновы Страница 7

Валентина слегка понизила голос:

– Надоел он мне, Катька, сил нет! Когда он там у себя – я прямо отдыхаю… Такой ведь он жмотина, такая жадина-говядина – пустая шоколадина – я от него просто чумею… Представляешь, он, фашист проклятый, когда здесь бывает – каждый вечер проверяет мои счета. Все записывает, до копейки. И каждый вечер зудит: «Ти много потратиль… На оптофый рынок хлепп стоить на дфенадцать пер сент дешеффле, чем ф магассин…»

Катюша рассмеялась: подруга передразнила немецкий акцент собственного супруга очень похоже.

– Я раз, когда он здесь ошивался, к мамане поехала, она приболела тогда… – продолжила ободренная Катиным смехом и участием Валентина. – Ну, навестила, навезла ей там апельсинчиков, аспирина, «доктора Момма»… Рублей на сто, что ли… Так он мне, херр этот Лессинг, вечером и говорит: «Зашшем ты платиль столько своих рупплей на мамма? Ты долшшен пиль брать у ее ф фидде компенсаций ее теньги…» Тьфу! Говнюк!.. Я ему этот счет в рожу швырнула!..

Катя улыбнулась.

– И, главное, он и Миньку таким же сквалыгой делает, – с горячностью продолжала Валентина. – Спрашиваю тут его: что тебе, Минечка, подарить на Новый год? А он: подари мне, мамочка, семнадцать рейхсмарок – я буду себе на «Феррари» экономить!.. И ведь именно семнадцать ему, дьяволенку, рейхсмарок понадобилось! Откуда он цифру-то взял?!

– Где он сейчас-то? – спросила Катя, имея в виду Миньку, по паспорту Михаэля, – шестилетнего сына Валентины и Лессинга.

– С отцом он, в Кельне, у фашистской свекрухи… Ладно, пусть погостит. Они его хоть своему «орднунгу» поучат – а то он тут у меня совсем распоясался…

Обсуждение семейных дел, в которое грозило перерасти затеянная было подружками ревизия провианта, прервалось отчаянным бибиканьем автомобиля.

Дамы выскочили на крыльцо.

Обогнув завязший у калитки «фиатик», к самому крыльцу особняка лихо подрулил небольшой джип.

С водительского сиденья выскочила маленькая, чернявая, стильно одетая дамочка.

– Ну ты еще давай мне прямо в дом въехай! – грубовато поприветствовала новую гостью Валюха.

– Неси сходни – въеду в дом, – не полезла за словом в карман вновь прибывшая.

– Сходни тебе… – проворчала Валентина. – Давай угоняй машину назад к воротам, будешь тут мне в дом коптить своим це-о-це-аш!.. – И тут же, без перерыва, радушно промолвила: – Ну, здравствуй, подруга, здравствуй, Настена, – наконец-то ты ко мне доехала!

Третья подружка поднялась на крыльцо и поочередно расцеловалась с Валентиной и Катюшей.

– Здорово, Настюха! – откуда-то с просторов участка заревел Катин муж. Он пошел к дамочке с распахнутыми объятиями. Настя рассеянно чмокнула профессора в румяную щеку.

– Давайте быстро выгружайте из багажника шашлык, – распорядилась новая гостья. – Боюсь, как бы он у меня по дороге не замерз. Мясо-то парное.

– В лимоне вымачивала? – ревниво спросил Андрей. – Или в уксусе?

– В лимоне, в лимоне, господин шеф-повар, – успокоила Андрея Настя.

– Вина добавляла? – не отставал Дьячков.

– Добавила, зануда, добавила. Пять столовых ложек «Шабли».

Все Катюшины подруги знали, что кулинария – хобби ее мужа и по части приготовления пищи он даст сто очков вперед не только Кате, но и Насте – обеим работающим женщинам. Одна лишь Валюха, домохозяйка со стажем, могла на равных соперничать с ним в поварском искусстве.

Андрей потащил кастрюли с шашлыком в дом, а три грации остались на крылечке: обниматься и ревниво разглядывать друг друга.

Настя Полевая, самая маленькая росточком и самая хрупкая среди подруг, сделала по сравнению с ними наиболее впечатляющую карьеру. У нее была собственная туристическая фирма, которой она уверенно управляла своей железной ручкой. Вот уже десять лет ее компания росла, расширялась, организовывала новые маршруты, вводила новые формы обслуживания и – богатела. Ни изменение конъюнктуры, ни кризисы, ни крахи банков, ни наезды налоговой полиции были ей, казалось, нипочем. Материальным свидетельством преуспевания Насти был и джип, на котором она прибыла, и особняк, недавно купленный ею на Мальте. Правда, оборотной стороной Настиных производственных успехов явилась ее не слишком счастливая партикулярная жизнь. В общем и целом Настя была еще вполне хороша собой: худенькая, глазки сверкают, в ушах и на пальцах бриллианты, на плечи небрежно накинут норковый палантин… Но каждодневное плавание в водах русского бизнеса, среди акул и пираний, давало себя знать. Хотя Настя была моложе и Кати, и Валюхи и следила за собой никак не менее тщательно, чем они, выглядела она постарше, чем товарки. Под глазами залегли мешки. Резкие морщины обрамляли рот. Седая прядь пробилась в черной, как у грача, голове.

С мужеским полом у Насти тоже вечно были проблемы. Да и немудрено: кто, кроме полной тряпки, потерпит рядом с собой такую женщину: резкую, умную, волевую…

Вот и сейчас с пассажирского сиденья Настиного джипа «Киа-Спортэйдж» выползла некая бледная тень. Молодой человек, прибывший совместно с Настей, выглядел, несмотря на курчавую бороденку, лет на десять моложе ее.

– Познакомьтесь, – представила своего пингвина Настя. – Мой заместитель по фирме, Володя.

– Оч-ч приятно, – первым пожал руку молодому человеку Андрей Дьячков – Калашников (он, кулинарный хлопотун, собственноручно отнес в дом шашлык и снова возник на крыльце).

Катюша с Валюхой переглянулись: что, мол, за чудо в перьях Настена привезла, что за жиголо во плоти, – но тоже по очереди подали руки юноше.

– Давай, Настька, в дом – переодеваться, – скомандовала Валентина.

– Да, я надеюсь, у тебя найдется что-нибудь плохонькое, – прощебетала Настя Полевая. – Не хотелось бы в норке да по снегам… Мы прямо с работы…

– Дам, дам я тебе телогрейку… И валенки дам… А ты, профессор, – скомандовала Валентина, – давай расчищай снег, готовь очаг, таскай дрова… Потом можешь разводить костер – под шашлыки. Вон юноша тебе поможет, – хозяйка кивнула на спутника Насти, стоявшего безмолвно, как тень.

– Йес, мэм, – охотно откликнулся Дьячков.

– В баню потом пойдем? – спросила Валентина.

– А как же без бани-то! – пророкотал «господин профессор».

– Обязательно и всенепременно, – добавила Катя.

– Тогда я иду растапливать печку. А вы, девчонки, – Валя кивнула Кате и Насте, – идите занимайтесь продуктами. И сервировкой… Давайте-давайте, шевелитесь! Скоро Фомич приедет…

Настена и Катя переглянулись, фыркнули и исчезли в доме.

– Ну, вот: всех построила, – удовлетворенно проговорила сама себе Валентина, натянула валенки и пошлепала в сторону бани, стоявшей на отшибе, у самого забора.

Андрей переоделся в привезенные с собой старые сапоги и дворницкий тулуп. Взял в сарае снеговую лопату и брезентовые рукавицы. Наметил место для очага и принялся размеренно расчищать снег. Спутник Насти, юноша, прислонился к балясине крыльца и покуривал, сложивши ручки в наполеоновском жесте. В этом заключалась, видимо, в его понимании помощь по хозяйству.