Сам без оружия - Алексей Фомичев Страница 64

На крышу второго вагона Щепкин стал забираться уже перед самым закатом. Чтобы потом впотьмах не прыгать на первый вагон. Хоть свет и шел из тамбура, но лучше уж так, в последних лучах солнца. Капитан споро преодолел ограждение и забросил руки наверх, нащупывая ребристый край вентиляционного окна.

Снизу поддерживал Гоглидзе, подставив свое богатырское плечо. В руках ротмистр держал мотки веревки и два тулупа. Это уже для себя, чтобы не мерзнуть, ожидая командира.

Щепкин почти взобрался на крышу, когда взгляд зацепил смутный силуэт, ловко прыгавший по крышам поезда в сторону хвоста. От неожиданности капитан едва не слетел вниз. Прищурив глаза, смотрел на силуэт. Некто, закутанный в черное, споро перепрыгивал с крыши на крышу, держа руки по сторонам для балансировки.

Никаких случайных людей здесь быть не могло. По всему выходило, что это ловкий вор, решивший ограбить кого‑то из пассажиров весьма оригинальным способом.

– Жди здесь! – крикнул Щепкин ротмистру и одним махом запрыгнул на крышу.

Он привстал, выровнялся и глянул по сторонам.

Поезд катил по одному из отрезков Кругобайкальской дороги. Он приближался к самому длинному тоннелю рядом с мысом Половинный. Слева по ходу движения темнели воды Байкала, справа отвесные скалы. Живописное местечко.

А неизвестный все бежал к хвосту. Куда он так спешит?

Щепкин побежал следом, внимательно глядя под ноги и вовремя беря разбег. Скорость хоть и не выше шестидесяти верст в час, но и это немало. Расстояния между крышами небольшие, но поезд потряхивает на стыках, вагоны иногда бросает из стороны в сторону. Нога может дрогнуть или ботинок соскользнуть.

Фигура впереди вдруг нырнула и пропала из вида. Щепкин поддал, перепрыгнул на следующую крышу и в последних лучах солнца увидел впереди смутные очертания тоннеля. До него было около пяти километров.

…«Взрыв надо устроить в тоннеле номер двенадцать. Уничтожьте охрану, подготовьте взрывчатку, после чего перейдите в последний пассажирский вагон и отцепите последние два вагона. Взрыв не заденет сам поезд.

Мой человек будет ждать вас под навесом последнего вагона. На левой руке у него будет кастет. Это опознавательный знак. Любого другого без кастета следует убрать.

Следующая связь во Владивостоке».

Это был написано на бумаге, которую Кихо передал Идзуми. К этому моменту план операции был уже готов. Кинджиро предложил кандидатуру Касуми – тот более‑менее сносно говорил по‑русски, хорошо владел приемами карате и имел дополнительную инженерную подготовку.

Идзуми согласился с кандидатурой и лично проинструктировал Касуми.

– Тебя никто не должен опознать. Даже человек «партнера». Если тот попробует на тебя напасть – убей его. И главное – не оставляй никаких следов! Ничего не должно связывать взрыв с нами! Ничего!

Касуми поклонился.

– Да, Идзуми‑сама.

Когда поезд миновал мыс Толстый, Касуми с помощью Кихо забрался на крышу второго вагона и стал ждать момента. А потом быстро побежал по вагонам в конец состава.

Грузовые вагоны были погружены во тьму. И только сквозь небольшое окошко в боковой стене пробивался слабый свет. Касуми встал на краю последнего пассажирского вагона. Выровнял дыхание, присел, стараясь разглядеть внешнюю сторону тамбура, и не сразу заметил в углу большой силуэт в темной одежде.

Он ловко спрыгнул вниз, придерживаясь рукой за поручень и тем самым сильно снижая скорость падения. Встал, увидел, как силуэт отпрянул назад и сунул руку в карман пальто.

– Кастет! – рявкнул Касуми, выхватывая нож.

Брать огнестрельное оружие Идзуми категорически запретил. Как и использовать любое традиционное японское оружие. Только ножи, купленные в России, а также кистень – тоже русское оружие хулиганов и бандитов.

Силуэт шагнул вперед и вытянул руку. На пальцах Касуми разглядел медный кастет. Все в порядке.

– Чего так долго?! – недовольно пробурчал помощник.

Касуми не ответил. Он осматривал торец грузового вагона. Вагон был нестандартный, с узкой дверцей в торце. Видимо, его могли при случае использовать как пассажирский третьего класса. По обе стороны от дверцы поручни, еще один поперечный под крышей.

По плану человек «партнера» должен был позвать охрану и заставить открыть дверь под каким‑либо предлогом. Касуми повернулся к помощнику, указал на дверь.

Тот шагнул вперед, нерешительно замер, словно думая, делать или нет, потом вдруг так заколотил в дверь, что Касуми вздрогнул.

– Хлопцы, поможьте! Хлопцы! Туточки огонь!

Голос помощника был хорошо поставлен, но сейчас дрожал от мнимого перепугу.

Касуми перехватил нож поудобнее и напрягся. Скоро тоннель, надо все сделать быстро. А дверь так и…

– Кто там? – донесся голос из‑за двери. – Что за огонь?

– Хлопчики, миленькие! Спасите! – не унимался помощник. – Туточки загибаюсь.

Касуми бросил на него внимательный взгляд, пытаясь в слабом свете разглядеть лицо. Вроде бы оно было знакомое. Но узнать сложно – темно.

Неизвестно, что подумали охранники, однако открывать не спешили. И Касуми уже подумывал залезть на крышу и по ней добраться до боковых дверей, они могут быть не на запоре, значит, можно залезть.

Он уже взялся за поручень, когда дверь скрипнула и на рельсы легла тонкая полоска света. В проеме возникла сонная физиономия охранника – молодого парня лет двадцати пяти. На голове шапка, на теле тулуп, под ним рубашка, перепоясанная тонким кожаным ремешком. Справа за ремешком револьвер типа офицерского нагана. Обут охранник был в сапоги.

Все это Касуми рассмотрел в долю секунды. Он так же отметил, что охранник либо спал, либо просто лежал – на щеке красный отпечаток. И что тот совершенно не готов к активным действиям.

– Ну чего ты орал‑то? – недовольно буркнул охранник, щуря глаза от ветра и глядя на помощника подозрительным взглядом.

Тот подавленно замолчал, не зная что сказать. И Касуми окончательно уверился, что помощник – не боевик, не солдат, даже не бандит. Просто случайный человек, по какой‑то непонятной причине угодивший в это дело. А значит, надо брать все на себя, и немедленно.

Охранник уже более осмысленно взглянул на помощника, недовольно скривился и набрал в грудь воздуха, желая что‑то сказать. Наверное, отругать идиота, который колотится в дверь, а потом молчит как рыба.