Предательство в Неаполе - Нил Гриффитс Страница 63

— Частный пляж. Городской пляж.

Миновав пик скалы, мы оказываемся на дороге, что крутыми зигзагами уходит вниз, к заливу. Ветер доносит до нас голоса отдыхающих. Луиза резко сворачивает с дороги в заросли сухого кустарника. В трех шагах справа от меня спуск, крутой и высокий. Море с силой бьется о большие серые валуны. Минут через пять начинаем спускаться: сохраняя равновесие, идем, держась под острым углом к склону. Забираю у Луизы сумку. Тащить ее тяжело и неудобно, время от времени я оскальзываюсь. Внизу приходится проходить по узкому проходу среди камней. Это последнее маленькое испытание для бесстрашного покорителя пляжа. Щель узкая, и я с грустью замечаю, сколько во мне лишних фунтов. Протиснувшись, попадаем в крошечную бухточку посреди скал. Ничего, кроме камней, громадных валунов с гладкой поверхностью. Здесь море относительно тихое: выступающие скалы служат природными волноломами. Встаю на валун и смотрю вниз. Прозрачная голубая вода.

— Ну как, нравится? — спрашивает Луиза.

— Потрясающе.

Лоб у нее покрыт потом, волосы влажны. Я отираю пот со лба тыльной стороной ладони, Луиза следует моему примеру.

— Пока сюда доберешься, остается всего одно желание: сразу же нырнуть в воду. Верно?

— Верно.

— Тогда за дело…

— За дело…

Луиза хватает сумку и на цыпочках шагает по валунам к месту, ей явно хорошо знакомому.

— Вот здесь лучше всего.

Иду к ней. Гладкая поверхность валуна почти квадратная, места обоим хватит. Она слегка скошена в сторону моря, открыта солнцу. Порой сильная волна лижет ее край.

Луиза вынимает полотенце, разворачивает его.

— Держи вот так, — велит она. Мне нужно закрыть полотенцем Луизу и отвернуться в сторону. Она разденется и нырнет в воду.

— А я как же?

— Обещаю не смотреть.

Делаю как велено. Представляю каждое ее движение: руки высоко вверх, стягивает короткую футболку, вот поводит бедрами, снимая юбку. Минута — и Луиза в море. Бросаю полотенце. Луиза барахтается в воде, не спуская с меня глаз.

— Холодно! — восклицает она. — Но славно.

Хотя вода и прозрачная, мне видны только ее обнаженные плечи. Возбуждение, охватившее меня, уже не проходит.

— Прыгай скорее.

Да, мне нужно в воду, чтобы остудиться.

— Тогда отвернись.

Луиза мгновенно переворачивается на грудь и отплывает. Время от времени на поверхности воды появляется ее попка. Быстро раздеваюсь и ныряю. От студеной воды у меня едва сердце не останавливается. Пока прихожу в себя, Луиза успевает оказаться рядом.

— Ну и холодина!

— Скоро привыкнешь.

Мы голые и рядом — рукой подать.

Мы голые и рядом — рукой подать.

Мы голые и рядом — рукой подать.

Слова эти раз за разом звенят в такт легкому колыханию волн.

— Что теперь? — спрашиваю я, слизывая соленую воду с губ.

— Плаваем.

Луиза снова переворачивается и отплывает, но уже через несколько метров ложится на спину. Ухватившись за валун, я слежу за ней. Потом бросаюсь вдогонку. Настигаю быстро. Мы заплываем почти за скалы. Вот и Неаполитанский залив. Море неспокойно, все в барашках. Белопенные, они вскипают повсюду вокруг. Течение сильное. Луиза кладет руку мне на плечо. Утирает нос. Волосы облепили ее голову, пряди закрывают лицо. Она, несомненно, прекрасна. У меня дух захватывает.

— Ты такая… просто самая… невероятно…

— Джим, не сейчас, — перебивает Луиза.

Мы плывем обратно к валуну, и мне велено отвернуться. Я смотрю на море.

— Давай, твоя очередь.

Луиза, обернутая в полотенце, держит второе раскрытым для меня, отвернувшись в сторону. Вылезаю из воды и беру у нее полотенце.

Мы садимся на камень. Луиза достает из сумки журнал, кладет его перед собой и живо листает страницы влажными пальцами. Я любуюсь морем. Через несколько минут Луиза достает крем для загара и наносит его на ноги. Когда она доходит до бедер, я отворачиваюсь.

— Спину мне не помажешь? — спрашивает она, ткнув в меня флаконом.

Беру у нее флакон. Луиза поворачивается ко мне спиной, приспускает полотенце, чтобы мне легче было наносить крем.

— Потом я тебя намажу. Тебе, наверное, это больше нужно, чем мне.

Мне очень неловко. Растирая крем по спине и бокам Луизы, я изредка касаюсь ее грудей и с трепетом ощущаю их упругость.

— Твой черед, — говорит Луиза.

Привычными движениями Луиза втирает крем, действуя ловко и даже небрежно. Когда она заканчивает, я говорю «спасибо».

Пьем из одной бутылки. Вода в ней тепловатая. Луиза подставляет спину солнцу и с довольным видом принимается листать журнал.

— Ты была тут когда-нибудь с Алессандро?

— Он был здесь, но вообще-то это только мое место. Соррентийский аналог часовенки в Неаполе.

Мажу себе кремом ноги, колени, икры и ложусь на горячий камень.

— На этом булыжнике изжариться недолго.

— Я знаю. Понадобится передышка — можешь устроиться вон там в тени. — Луиза указывает на нагромождение валунов, которые образуют нечто вроде островка тени. Я беру «Гардиан Юроп» и бутылку воды и слышу голос Луизы:

— Я скоро к тебе присоединюсь, и мы немного подкрепимся. Возьми еду с собой.

Приплясывая, скачу по раскаленным камням. Надеюсь, Луиза не смотрит: вид у меня неуклюжий, совсем непривлекательный. Устроившись в теньке, чувствую облегчение: солнце так печет, что, того и гляди, в обморок свалишься. Отсюда мне хорошо видна Луиза: ссутулилась, прикрылась полотенцем, волосы падают на лоб, вся погружена в чтение. Я разворачиваю газету. Вот статья про иммиграцию. Большинство иммигрантов, прибывающих в Европу, хотят осесть в Великобритании, потому что у той наилучшая репутация по части соблюдения прав человека. Франция и Германия, как известно, чересчур суровы в применении закона об убежище, а у Италии вообще такой политики нет, поскольку правительство пребывает в надежде, говорится в статье, что иммигранты попросту двинутся дальше. Самая большая трудность для Италии — албанцы, переплывающие Адриатику. Однако, не отказывая им во въезде, итальянцы и пальцем не шевельнут, чтобы предоставить албанцам статус беженцев. Ухищрение ловкое, если понимаешь, как нужно этим людям законное основание их существования. Может, некоторые из них и готовы работать незаконно, но большинство хотят безопасности, признания их положения, закрепленного права начать жизнь заново.

Пот капает с моего лба на газету. Справа зашевелилась Луиза, и я смотрю в ее сторону. Она стоит во весь рост и машет мне рукой. Я машу в ответ. Потом она сбрасывает полотенце и остается голой. Взмахивает полотенцем, расстилает его на валуне и ложится, пропав из виду за выступом скалы. За эти несколько секунд я успеваю рассмотреть ее тело. Нагота Луизы будоражит. От сильного желания даже в легких закололо. Член мой под тяжелым влажным полотенцем взметнулся вверх. Я снова перевожу взгляд на газету, к статье об экономике Португалии. Возбуждение быстро уходит. Минут через двадцать я подаю голос: