Убить меня - Иоанна Хмелевская Страница 62

– Прекрасно! – повторил Тадик. – Но что же ему помешало?

– Не что, а кто, – поправил его Гурский. – Нелтье ван Эйк помешала. Как там все произошло в точности, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Скорее всего, покойная знала его исключительно как Мейера ван Вейна. Познакомились они давно, Мейер был достаточно молод, и, скорее всего, они стали любовниками. Но с годами Альберт начал сторониться Нелтье. И тут дело, наверное, не только в том, что баба ему надоела, просто Альберту Хаухеру приходилось заботиться о том, чтобы Мейер с годами старел. И Мейер старел, толстел и дурнел. Вспомните, что говорила Наталья Штернер – мол, Мейер раздобрел и перестал ее привлекать как мужчина, вот она с ним и порвала. А в случае Нелтье ван Эйк рвать пришлось Мейеру. Ведь согласитесь, не мог же он заниматься любовными шалостями с поролоновыми накладками по всему телу, обтянутыми имитацией человеческой кожи. Я опять перебила рассказчика:

– Кстати, о Наталье. Как получилось, что она знала имя Мейер ван Вейн? Ведь ей он представился шведом Гёрхардом Торном…

– А это один из немногочисленных проколов Хаухера. В качестве Мейера ван Вейна он вел какие-то дела с ее мужем, от Натальи старался держаться подальше, но все-таки сблизился с красоткой. Может, надеялся узнать через нее кое-какие секреты мужа. За шведа он себя выдал, не подозревая, что Наталья отлично знает его именно как Мейера. Наталья же отнеслась к этому как к уловке бизнесмена, а на его деловые махинации ей было глубоко наплевать.

Эльжбета Гонсовская тихонько попросила:

– Вы, пожалуйста, о той… об убиенной расскажите.

Гурский вздохнул.

– К этому времени Нелтье напала на след крупной аферы со страховыми компаниями, докопалась до Сомса Унгера и постепенно стала склоняться к мнению, что Соме Унгер – это Мейер ван Вейн. А когда тот захотел порвать с ней, видимо, не удержалась и с торжеством выложила свое открытие. Никто бы его ни в жизнь не раскрыл, а она смогла! Ну и что ему оставалось делать? Только убить ее.

– Только убить! – согласилась я. – Но почему он убил ее в своем настоящем облике? Насколько безопаснее было опять прибегнуть к камуфляжу.

Полагаю, из-за спешки, – ответил Гурский. – Ему надо было торопиться, ведь Нелтье в любую минуту могла проболтаться о своем открытии кому-то еще. Вероятно, под рукой у него был только грим Мейера, а этот персонаж еще требовался мошеннику, он не мог рисковать и в его образе совершить убийство. Видимо, угроза Нелтье застала его врасплох и надо было очень многое успеть сделать. Правда, машину Эвы Томпкинс он присмотрел заранее, но вот остальное… С остальным пришлось импровизировать. Например, с отелем «Кампанелла», где он якобы ночевал. Надо признать, блефовал он мастерски. Машина на стоянке, свет в номере всю ночь, бутылка вина на подоконнике… Да вы сами знаете, в таких отельчиках останавливаются обычно на одни сутки – полная приватность, нелюбопытный персонал… В общем, отличное алиби.

– А Марсель Ляпуэн? – спросил Витек. – Какова его роль?

– В принципе, особой вины за ним нет. Ну жиголо, легкомысленный тип, прожигатель жизни. Ну да, когда-то присвоил чужое имя, но произошло это, когда он еще был подростком. Трудно винить его за то, что хотел порвать с дурной компанией и не нашел другого выхода. К тому же второе имя ничего, кроме свободы, ему не принесло. Жизнь у него долгие годы была не сахар. В отличие от Альберта-Мейера, который разбогател на чужой смерти. И не просто разбогател, а использовал присвоенные деньги для старта своей грандиозной аферы.

Если помните, лондонский дом Мейера соседствует с домом Эвы и ее мужа. А Мейер из тех людей, кто выясняет абсолютно все о тех, кто находится рядом, – из осторожности и выгоды ради. Он понял, что у Эвы роман на стороне. Выяснил с кем именно. Быстро раскусил Марселя и решил, что тот может пригодиться. Уж по части изощренных планов равных Мейеру нет. Он под каким-то предлогом познакомился с ним лично, затем порвал с Нелтье и подложил ей в постель красавца Марселя – чтобы дамочка не бесилась. И первое время все шло чудесно, пока Марсель не взвыл от требовательной Нелтье, которую к тому же совершенно не любил. После этого у Мейера-Альберта все и пошло наперекосяк. Когда Марсель сбежал, Нелтье мигом вспомнила про своего любовника-афериста и решила отомстить хотя бы ему. Отыграться, словом, за свои любовные неудачи. И намекнула, что для нее не секрет его махинации. Вполне понятный поступок – может, как женщина она и чувствовала себя не слишком уверенно, зато как профессионал могла обставить любого. Скорее всего, ею двигало желание самоутвердиться в собственных глазах, а потом уже все остальное.

Мейеру пришлось действовать очень быстро. Использовать он решил все того же Марселя, чтобы можно было, в случае неудачи, свалить все на человека с сомнительным прошлым. Про Эву и ее связь с Марселем он знал. Он знал, что Эва с Марселем собираются встретиться в Париже и оттуда отправиться на Лазурный Берег. Провернув операцию по угону «мерседеса», он помчался на встречу с Нелтье. Думаю, в этот момент времени у него было в обрез. Ведь не мог же он разъезжать на чужой машине несколько дней, это слишком рискованно. Словом, убийство-то он подготовил, а вот преобразиться уже не успевал. Не исключено, что, назначая встречу Нелтье, он разговаривал с экс-любовницей голосом Мейера ван Вейна, дабы выманить ее на свидание.

– А французский бродяга Осадчий… он что, тоже покойник? – спросил Витек. – Или это поддельные документы?

– Самые что ни на есть настоящие. Осадчий когда-то сбежал во Францию, там стал бродягой и погиб при невыясненных обстоятельствах. Скорее всего, Мейер как-то был связан с бюрократическими процедурами по поводу смерти бродяги и не преминул прикарманить его паспорт.

– А меня убивать явился в истинном своем виде, – обиделась я. – Не счел нужным хоть немного потрудиться, чтобы изменить облик.

Пани Иоанна, если честно – вы для него явились главным камнем преткновения, – язвительно сказал Гурский. – Мало того, что видели его в тот момент, когда он привез труп Нелтье в Зволле, так еще без конца вмешивались в ход расследования. Кто посоветовал Эве обратиться в английскую полицию насчет соседского дома? А ведь это оказалось последним звеном, необходимым следствию, – отыскать логово преступника. И после того как второй свидетель, бедный Филип, был ликвидирован, пани оставалась единственной угрозой. Ну как было можно оставлять ее в живых? К тому же на хвосте сидела полиция. Тут не до переодеваний, не до организации несчастного случая, поскорей бы убить и сбежать. Правда, несчастный случай он все же попытался сымитировать, но вы, как всегда, вывернулись. Помните машину на шоссе, которую за поворотом занесло поперек дороги? А ведь автобус по расписанию должен был пройти там пятнадцать минут назад, но преступник не учел нашу польскую пунктуальность. Пришлось бедняге перенести ваше убийство на следующий день.

– Эй, кто там ближе к вину? Распечатайте бутылочку, как-никак я все еще жива, – обратилась я к гостям.

– А почему пан так хорошо обо всем осведомлен? – поинтересовалась Мартуся. – Что вы Иоанну давно знаете, это мы в курсе. Но почему голландская полиция с вами всем делилась?