Убить меня - Иоанна Хмелевская Страница 61

Послушать Гурского собралась большая компания: Мартуся, Малгося, Витек, Тадик и Эльжбета Гонсовская. Я вызвонила их всех, чтобы Роберту не пришлось сто раз повторять одно и то же. А теперь он мог без стеснения рассказывать о голландской афере со всеми подробностями. Следствие закончилось, преступник найден, телевидение не только Голландии, но и всей Европы без конца трещит о беспрецедентных махинациях и преступлениях. Мы все не отрывались от ящика, но знатоков голландского языка среди нас не было, а именно голландцы излагали события во всех подробностях.

– Не опускайте ни одной детали! – потребовала я. – Юрек-Вагон наверняка узнал всю подноготную преступника.

– Да-да, кто же такой этот аферист и убийца? – возбужденно выкрикнула Мартуся.

– Да обычный тип, – отмахнулся Гурский. – Нормальный, способный парень, у которого очень интересно складывалась жизнь. Впрочем, нет, не совсем обычный. Склонность к криминалу у него проявилась уже в ранней юности и тогда же обнаружились сильная воля, предприимчивость и целеустремленность. Он наполовину поляк, наполовину голландец – по матери. Так что с детства говорил свободно на двух языках. И вообще лингвистические способности у него просто феноменальные. Да и везло ему всегда, только в последние месяцы удача отвернулась. А так сплошь благоприятные обстоятельства сопровождали прохиндея. И первое – то, что мальчишка родился в Германии.

– Как в Германии? – удивилась Гонсовская.

– А так. Жили его родители в Польше, но мать хотела рожать на своей родине, в Голландии. Муж не возражал, и ближе к родам они отправились на машине в Амстердам. Но женщину угораздило родить по дороге – в немецком Ганновере. А в большинстве стран есть закон, что коли ребенок родился на территории страны, то он автоматически получает ее гражданство. А захоти какие-нибудь Площчинские или Ястшембские поменять гражданство, они, пожалуй, еще бы подумали.

– Но детство мальчика прошло ведь в Польше?

– В Польше, но с матерью он часто выезжал за границу, по-голландски говорил свободно, довольно рано стал изучать и другие иностранные языки. После школы он действительно поступил на геологический факультет, но на этом и закончилось его образование…

– А откуда у него столько поддельных документов? – не выдержал Витек.

– Они вовсе не поддельные. Мне рассказывать по порядку или отвечать на вопросы? – обратился ко мне Роберт.

– По порядку. – Я сурово оглядела честное собрание: – Вопросы можете себе записать, чтоб не забыть, и зададите потом. Не сбивайте человека! Вот, специально купила кучу ручек, все новые, пишут хорошо, я проверила. Вот здесь бумага. А вы, Роберт, не отвлекайтесь больше на них. Итак, он окончил геологический факультет. И что?

Гурский с упреком посмотрел на меня.

– Мне доводилось сдавать в жизни экзамены, и случалось, особо вредные экзаменаторы специально сбивали меня с толку. Пани тоже пытается? Не выйдет. Никакой геологии он не окончил, но потом она ему пригодилась в жизни. Но вы же сами требуете – по порядку. Если по порядку, то он проучился только год, потом у него умерла мать, а отец спился. И вот Альберт случайно оказывается на месте авиакатастрофы в Кабацком лесу. Вы все помните этот злосчастный день, знаете, что там делалось… Я не выдержала:

– Это произошло в субботу. Я была на бегах, как вдруг примчался какой-то мужчина с криком, что случилось страшное несчастье, а вы, мол, тут сидите и ничего не слышите.

Гурский опять осуждающе посмотрел на меня. Только что всем строго-настрого запретила его перебивать, а сама то и дело ввязываюсь.

– В Кабацкий лес, – помолчав, продолжал он, – набежала целая толпа. Люди честные собирали по лесу и полю вещи несчастных пассажиров, их документы и всякие мелочи и передавали милиции. А люди нечестные присваивали себе, что приглянется. Альберту попалась мужская сумка с петлей, на руку надевается, педерастками их тогда называли, с документами на имя Мейера ван Вейна. Он ее и прихватил. Ван Вейны летели втроем, всей семьей, но его заинтересовал Мейер. Рост у них одинаковый, возраст тоже, только Мейер на год старше. И парень рискнул, решил стать Мейером ван Вейном. И тут же выехал в Амстердам,, адрес и деньги были в сумке, и даже ключи от квартиры настоящий Мейер положил туда же. В Амстердаме Альберт отыскал дом ван Вейнов и выдал себя за сына.

– Но как такое возможно?! – возразила Малгося. – А внешность? А родные и знакомые?

– А список зарегистрированных пассажиров? – поддержал ее Тадик.

– А он якобы не полетел, в последнюю минуту передумал…

– О! – тут же встряла я, – ну точь-в-точь как с тем датским парнем с парома «Эстония».

Все дружно уставились на меня, и я вдохновенно продолжала:

– Когда потонул паром «Эстония», сумели спастись всего несколько человек, в основном молодые мужчины. А один парень не успел сесть на паром. Я почему это так хорошо помню? Как раз тогда я гостила в Дании у Алиции, и мы не отрывались от телевизора, а когда телевизор брал передышку, мы мчались к радио. Так вот, тот датчанин опоздал на «Эстонию», прибежал в порт, когда паром находился уже метрах в пятидесяти от берега. Огорченный, он тут же в порту зашел в кабак выпить с горя и только потому сразу же узнал, как только паром потонул. Такой крик поднялся! И на причале, и уже по телику в кабаке сообщали, а они все смотрели, смотрели вдаль, где паром поглотила пучина морская. Тогда парень опомнился и кинулся звонить своим в Данию, что он жив-здоров. С юным Мейером могло произойти то же самое. Он был в списке пассажиров, это правда, папамама погибли, а он не успел на посадку, самолет улетел без него…

– Все в точности так наш махинатор и разыграл, – подтвердил Гурский.

– Но внешность? – упорствовала Малгося. – Они же совсем не похожи.

– Я уже говорил вам – парнишка был способный. С ярко выраженными актерскими наклонностями, они еще в школе проявлялись. И гримироваться тогда же научился, в школьном театре. В Амстердаме он старался не встречаться с родными и близкими, сказался больным, заявил, что не хочет никого видеть, и все, конечно же, поверили – еще бы, такое нервное потрясение! А при первой же возможности покинул «родительский» дом и отправился в Англию. Деньги у ван Вейнов имелись, в колледж Альберт поступил без особых сложностей, на юридический факультет. Дом же в Амстердаме неожиданно сгорел, и все говорит о том, что его поджег сам Хаухер, дабы уничтожить следы своего пребывания в нем.

Инспектор Рейкееваген выяснил, что примерно половина документов, которыми пользовался адвокат, были поддельные, но имелись и вполне подлинные. Дело в том, что Хаухер взял за правило оставлять себе документы своих скончавшихся клиентов. Но я немного отвлекся. После университета Хаухер занялся страхованием. И очень скоро он придумал, как присваивать деньги, манипулируя одинокими стариками. С годами он лишь довел до совершенства свой способ, ни единого прокола за долгие и долгие годы. Одновременно он вел вторую жизнь – под своим собственным именем, в качестве геолога. В этой своей ипостаси он и общался со старым школьным приятелем Хенриком Быковичем. Общался, разумеется, не из одной голой симпатии, а с расчетом. Он сделал из Быковича свидетеля своей «геологической» карьеры, больше десяти лет Хаухер посвящал приятеля в ее детали, так что в результате Быкович готов был поручиться за него головой. В своем же истинном виде Хаухер показывался кому надо в качестве геолога, оформлял приобретенные на имя «геолога» ценности, недвижимость, банковские счета. Да, трудился он не покладая рук, этого у него не отнимешь. И вот решил наконец, что хватит, что отныне может уйти на покой и жить в роскоши. Настал момент покончить с Мейером ван Вейном и вернуться в собственную шкуру. Все шло просто прекрасно.