Победитель получает все - Роберт Крайс Страница 62

Люси не отрывала взгляда от цветов. Наконец она мельком взглянула на меня, потом снова посмотрела на цветы и опять повернулась ко мне. Руки ее по-прежнему были заняты пакетами с покупками.

— О, маргаритка!

Поставив пакеты на стол в гостиной, я откупорил «Дом Периньон». Бену я налил в фужер яблочный сок.

— Мы выпьем шампанского. Закусим черной икрой. После чего отправимся ужинать в «Массо энд Фрэнк».

— В тот самый знаменитый ресторан в Голливуде?

— Именно там Дэшилл Хэммет влюбился с первого взгляда в Лилиан Хеллмен. [38]— Я протянул Люси шампанское. — Эту любовь они пронесли через всю свою жизнь.

Люси была заметно смущена.

— Ты так любезен…

— Бен, будь другом, дай нам с мамой поговорить вдвоем, — сказал я.

— Ты хочешь, чтобы я отсюда убрался? — хихикнул Бен.

— Да, Бен, я хочу, чтобы ты отсюда убрался.

И Бен ушел в соседнюю комнату. Когда заработал телевизор и агент Малдер из сериала «Секретные материалы» начал рассказывать о чем-то, что каждые тридцать лет пожирает печень у пяти человек, я забрал у Люси цветы и отложил их в сторону. Я также забрал у нее фужер с шампанским, взял ее за руки и заглянул ей в глаза.

— Вам осталось провести в Лос-Анджелесе еще две ночи. Я хочу, чтобы ты успокоилась. Я нисколько не обижусь, если вы с Беном переедете в гостиницу.

Люси ничего не ответила, а только испытующе на меня посмотрела. Наконец она нарушила молчание и сказала:

— Но я хочу быть именно здесь.

— Я знаю, что у тебя неприятности с бывшим мужем. Знаю, ему не нравится, что вы остановились в моем доме. И я хочу, чтобы ты знала, что я поддержу любое твое решение.

Вздохнув, Люси оглянулась на соседнюю комнату.

— Бен…

— Не надо ни в чем винить Бена. Я частный детектив, Люсиль. Я все знаю и все вижу.

— Дарлен…

— Какое это имеет значение?

Снова вздохнув, Люси подалась вперед и уткнулась мне в грудь.

— О, Самец, сейчас столько всего происходит. Извини.

Я обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Ты ни в чем не виновата.

Она смотрела мне в лицо, и ее покрасневшие глаза вдруг подернулись влагой.

— У меня такое чувство, будто я все испортила.

— Ты не права.

— Я позволила бывшему мужу встать между нами, а это нечестно как по отношению к тебе, так и по отношению ко мне. Я тебе ничего не говорила, хотя прекрасно понимаю, что мы ничего не должны друг от друга скрывать.

— Ты старалась оградить меня от своих проблем.

Люси слегка попятилась и посмотрела мне в глаза, словно пытаясь найти в них что-то далекое и неуловимое, что-то такое, что могло измениться прямо сейчас.

— Сейчас столько всего происходит. Ты даже не представляешь, — тяжело вздохнула Люси. — Нет, мне просто необходимо с тобой обо всем поговорить.

— Так давай поговорим.

Люси взяла меня за руку и вывела на террасу, на прохладный вечерний воздух, в котором еще чувствовалось последнее дыхание угасающего дня.

— Есть вещи, которые ты должен знать, — крепко сжимая мою ладонь обеими руками, начала Люси.

— Люсиль, мне не нужно ничего о тебе знать.

— Я вовсе не собираюсь раскрывать тебе страшные секреты. У меня нет никаких секретов.

— Вот черт! — Попытка разрядить обстановку глупой шуткой.

Люси нахмурилась и отвела взгляд.

— Есть вещи, которые я просто обязана тебе сказать, во-первых, чтобы ты был в курсе происходящего, а во-вторых, чтобы мне самой было легче в них разобраться. Понимаешь?

— Хорошо.

Люси снова повернулась ко мне.

— Я должна была рассказать тебе о своих отношениях с бывшим мужем, но не сделала этого. — (Я молча кивнул, предоставляя ей возможность высказаться.) — И не потому, что тут есть какая-то тайна, и не потому, что хотела скрыть это от тебя. Просто я была возмущена вмешательством бывшего мужа в мои дела и не хотела, чтобы это испортило нам время, проведенное вместе. Я не хотела, чтобы он разделил это время с нами. Но я позволила ему влезть в мою жизнь, и в результате он вмешался в наши отношения, а это несправедливо, так что приношу свои извинения.

«Присутствие другого мужчины».

Я начал было заверять Люси в том, что она не должна ни в чем оправдываться, но она остановила меня взмахом руки.

— Ну хорошо, принимаю твои извинения, — вздохнул я.

— Я не прошу совета. Я взрослая женщина, я профессиональный юрист и сама со всем справлюсь. Договорились? — спросила она и, когда я молча кивнул, продолжила: — Я хочу сказать, черт побери, мне платят за то, чтобы я давала советы другим. Ведь так?

Я снова молча кивнул. Сегодня вечером мне только и оставалось делать, что молча кивать.

— Ричард вернулся в Батон-Руж, — сказала Люси.

Она имела в виду своего бывшего мужа. В течение последних трех лет тот жил в Шривпорте, и до сих пор за все время нашего знакомства Люси упоминала о нем лишь дважды. Ричард тоже был юристом.

— Я разрешила Бену возобновить отношения со своим отцом, однако Ричард пошел гораздо дальше. Он повадился звонить мне на работу и заявляться без приглашения ко мне домой. Он самовольно присоединяется к нашим прогулкам вдвоем с Беном и активно общается со многими сотрудниками нашей фирмы. Ричард систематически вторгается в мою жизнь, и мне это не нравится.

— Словом, ты чувствуешь, что вторгаются на твою территорию.

— Самец, я чувствую себя побережьем Нормандии в июне сорок четвертого, — слабо улыбнулась Люси.

— Ты очень понравилась Джо, — сказал я. — Если хочешь, Джо слетает в Луизиану и разберется с твоим Ричардом.

У Люси на лице снова мелькнула улыбка, и она даже позволила себе рассмеяться. Напряжение ослабло.

— Возможно, в конце концов дело дойдет и до этого. — Но смех тотчас же оборвался, улыбка погасла, и Люси сказала: — Когда Ричард узнал, что мы с Беном поселимся у тебя, а не в гостинице, он стал агрессивным. Заявил, что я спятила, обвинил меня в том, что я подаю сыну дурной пример, и потребовал оставить Бена с ним.

— Люс… — начал я.

Она выжидающе смотрела на меня.

Я открыл было рот, но ничего не сказал. У меня вдруг зазвенело в ушах, во рту пересохло, кончики пальцев рук и ног похолодели. Бывают моменты, когда здравый смысл отказывается нам служить. Бывают моменты, когда современный человек исчезает и что-то первобытное вылезает из глубин подсознания, и в такие моменты становится уже не до шуток, и мы пугаемся скрытой в нас темной силе. Наконец я произнес совершенно спокойным, почти небрежным тоном: