19-я жена - Дэвид Эберсхоф Страница 61

Я думал обо всем этом, но прежде всего мысли мои занимали две девушки на ковре, их стройные ножки, подобранные под юбки. Я заметил, что у Элинор более высокая шея. Маргарет, хотя и моложе сестры, но полнее в груди. Я выяснил, путем осторожных расспросов, что в Лондоне она попала в беду. Потому-то леди Уэллингем и уволила их из своего дома. Размышляя о ее Судьбе, я почувствовал, как меня охватывает вожделение. Мне очень хотелось бы написать здесь, что я смотрел на этих девочек по-отечески, как смотрит отец на своих взрослеющих дочерей. Таково и было мое намерение, когда я вел их в дом моей жены. Однако благое намерение взорвалось такой жгучей страстью, что я немедленно осознал, что это было на самом деле.

— Думаю, я пойду спать, — объявил я.

— Но Уэбби! — воскликнула Элинор. — Так рано?!

Сестры выпростали ножки, словно телята, поднимающиеся с соломенной подстилки, и встали, чтобы меня поцеловать: по паре влажных губ на каждой заросшей волосами щеке. Ощущение было таким сильным, что меня просто швырнуло назад в кресло. Прошло много минут, прежде чем я смог высвободиться. Я не сразу заметил гнев в сузившихся глазах Лидии.

— Мне показалось, ты собирался пойти спать, — наконец произнесла она.

Однако спать я не мог. Мои уши напряженно прислушивались к голосам сестер — к их радостным кликам, когда сошлась головоломка; к звуку их шагов по половицам; к плеску воды, когда они совершали свои омовения; к их шепоту, когда, улегшись в постель, они разговаривали, полагая, что их никто не слышит. Что они обсуждали? Возможно ли, чтобы они говорили обо мне?

Утром я поскакал в Пейсон. Ворвавшись в дом миссис Уэбб, я почувствовал, что мое старое сердце колотится вроде бы уже не в груди, а прямо в горле. Я готовился начать свою речь, когда Элизабет меня остановила. Моя Элизабет! У нее всегда такое искреннее и доброе лицо! Она никогда не маскирует своих намерений! Никогда не скрывает того, что у нее на душе! И тем не менее я налетел на нее с просьбой, которая должна была заставить Элизабет предать самое себя.

— Что, эта женщина из Англии уже приехала?

— Да! То есть мне следовало сказать «нет!». Ни следа миссис Кокс. Я очень боюсь за нее. Ах, Элизабет, тебе надо бы видеть этих бедолаг, которые вчера прибыли! Едва живые. А за ними, на тропе, остались трупы — Бог знает, сколько там погибших. Это был ужасный день!

Глаза Элизабет были полны жалости.

— Тебе не следует быть здесь, у меня, — сказала она. — Ты должен вернуться и помочь всем, кому только сможешь. И пусть их будет побольше.

— Конечно, я так и сделаю — через некоторое время. Но сначала у меня есть что-то, о чем я должен тебе сказать. То есть о чем тебя попросить.

Элизабет вгляделась в мои глаза ищущим взглядом и отыскала там похоть и алчность. Когда она осознала это, ее лицо словно рассыпалось осколками горя.

— Еще одна жена?

— Нет, не еще одна. Или… Можно сказать — вместо… Вместо миссис Кокс.

— Чонси, ты только послушай себя!

— Я знаю. Я и сам с трудом верю, что это я говорю тебе такое. Но что-то произошло. И я знаю, что должен это сделать.

— И кто же она?

— Жаль, что ты ее не видела. Она была беспризорной девочкой! У нее никого нет.

— Чонси, сколько же их всего будет? — Жена моя отвернулась от меня и разрыдалась, уткнувшись в свое собственное плечо. — Я никогда в жизни не думала, что ты тоже из таких мужчин.

— Ей нужен я. Ей нужен дом.

— Чем все это закончится?

— Элизабет, мы оба с тобой знаем, что таков наш долг перед Богом.

Я затронул самую уязвимую струну в душе миссис Уэбб. Она не могла отрицать, что Пророк говорил об этом четко и ясно. Ее вера всегда была чиста, тогда как на мою веру наслаивались практические соображения. Я стыжусь многого, но ничто так сильно не заставляет меня краснеть, как мои попытки оправдывать свои страсти волей Господней.

— Как ее зовут?

— Как зовут?

— Ты что, не знаешь?

— Мисс Оукс.

— Мисс Оукс? Тебе, видимо, придется поинтересоваться, какое имя ей дали при крещении, прежде чем ты на ней женишься.

Элизабет вернулась к своим занятиям на кухне. Сдержанность ее языка сделала еще более глубоким мое и без того глубокое уважение к ней. Если бы я не был так ослеплен вожделением, ее благородное поведение заставило бы меня отказаться от следующего шага.

Должен заметить, что я тогда не подозревал, что во время нашей беседы Энн Элиза стояла за занавеской. Впоследствии она говорила мне, что слышала наш разговор, но я тогда ей не поверил, потому что она нередко прибегала к выдумкам, чтобы манипулировать моими чувствами. Однако в книге «Девятнадцатая жена» она описывает эту встречу с такой точностью воспоминания, что оно почти полностью совпадает с моим собственным. Она сравнивает боль Элизабет с огромным ножом горя, столь острым, что он мог начисто выпотрошить душу.

Оставался вопрос: которую же из двух мисс Оукс возьму я в жены? Будет ли это Элинор, с ее привычкой ласково называть меня Уэбби? Или Маргарет, с ее успокаивающим голосом, который заставлял предположить в ней разумность молодой женщины, уже многое познавшей о жизни? Каждая обладала собственными уникальными достоинствами и привлекательностью.

Я пригласил старшую, Элинор, прогуляться со мной по Храмовой площади. Она явилась на условленную встречу в самом лучшем костюме Лидии для прогулок, отделанный фестонами вырез оставлял открытой полоску плоти, которую я был не в силах оставить без внимания. Подумать только, что Господь чуть было не позволил столь прелестному созданию погибнуть!

— Скажи мне, ты слышала когда-нибудь про небесный брак?

— Вы имеете в виду многоженство?

Я кивнул.

— Все равно как в Библии?

— Правильно. Точно как у наших праотцев.

— А дома, в Англии, у Брата Янга спрашивали про это на одном из его собраний. Он это отвергал, отрицал напрочь. Сотне людей говорил, что ничего подобного не существует, во всяком случае в Церкви его отца. Большинство из них ему поверили. Только не я. Я сказала Маргарет: «А я знаю, что они там женятся то на одной девчонке, то на другой, потому как вера у них такая». А Маргарет спрашивает: «Это правда?» А я ей говорю: «Да. Я слышала, как несколько женщин про это разговаривали. Они говорят, это не так уж плохо. На кухне четыре руки лучше, чем две. Вот что они говорят». Тут Маргарет рассердилась: «Элли, не говори глупостей!» А я ей: «Это не глупости, если это правда».

— Так что, ты это понимаешь?

— Думаю, да. Мужчина берет себе одну жену, потом другую. Вот и все дела, верно?

— Ну да. И мы называем это небесным браком.

— Неужели?! Какое роскошное название придумали для того, чтобы блудом заниматься!