Побочные эффекты - Ирина Градова Страница 61

– Сдается мне, у тебя есть предположение?

– Я много размышлял и пришел к выводу, что Олег погиб именно по дороге в общину, а не на обратном пути.

– И что? – передернул плечами Мономах. – Какое это имеет значение? Все равно не обошлось без участия сектантов! Или ты полагаешь, что Олега могли убить не потому, что патриарх поручил ему расследовать деятельность Досифея, а по какой-то другой причине?

– Давай-ка рассуждать здраво, – сказал Гурнов, усаживаясь поудобнее на своем стуле с высокой спинкой, смахивающем на трон (ни дать ни взять, трон Харона, повелителя подземного царства, подумалось Мономаху). – Во-первых, думаю, у Олега было много врагов и без Досифея – вспомни, чем он занимался!

– Расследовал растраты, злоупотребления и…

– И определенно нажил себе недругов за долгие годы!

Мономах был заинтригован, чувствуя, что в словах приятеля что-то есть.

– Так что, – продолжал развивать свою мысль Гурнов, – Олегу могли за что-то отомстить – за какой-то поступок в прошлом, а?

– И сделали это аккурат во время поездки в общину? – с сомнением пробормотал Мономах. – Но о ней ведь никто не знал, кроме…

– И вот тут-то мы и переходим к сути вопроса! – перебил его Иван. – Кто мог знать о визите Олега в общину? Сам Досифей не должен был, так?

– Но его могли предупредить!

– И мы снова возвращаемся к вопросу: кто? Кто знал, что Олег едет в общину с разоблачительной целью?

– Ну, сам патриарх, видимо…

– Верно, но не думаю, что он один. Наверняка у него имеются помощники, доверенные, так сказать, лица, которые тоже были в курсе!

– Наверное…

– И здесь, в Питере, тоже есть те, кто знал – к примеру, батюшка, который отпевал Олега, или…

– Порфирий?

– Ну да. Может, есть и другие!

– Но зачем кому-то из них убивать Олега?

– Ты же понятия не имеешь, какие у него были с ними отношения – черт, да ты вообще ничего не знаешь ни о его работе, ни о тех, с кем он общался!

А вот это чистая правда: Мономах ровным счетом ничего не знал об этой сфере жизни брата! Не потому, что не интересовался – просто старший брат не считал нужным делиться с младшим. Каждый раз, когда речь заходила о его работе на патриарха, Олег либо сводил все к шутке, либо пытался перевести разговор на другую тему. Мог ли он насолить кому-то настолько, чтобы те захотели от него физически избавиться?

– Это же священнослужители, черт подери, Ваня, а не бандиты с большой дороги! – воскликнул Мономах.

– Почти любой может стать бандитом, если под угрозой его положение, материальные блага или доброе имя! Священники – такие же люди, как мы с тобой…

– Но мы с тобой не убийцы!

– Верно, и я надеюсь, что большинство из них – тоже. Неужели так трудно поверить, что человек в рясе способен затаить обиду? Что он может быть таким же подлым, как и любой другой? Знаю, ты не любишь, когда я такое говорю, но вспомни, что творилось и в католической, и в православной церквях в Средние века и даже позднее, какие там плелись интриги – думаешь, что-то с тех пор изменилось?

– Ну, Церковь ведь теперь практически везде отделена от государства…

– И все! Это – единственное изменение, понимаешь? Любая Церковь – это отдельный мир, куда непосвященным людям хода нет. В ней царят те же пороки, что и в светском обществе, просто об этом не говорят по телевизору! Не удивлюсь, если твоего брата убил кто-то из окружения патриарха или из тех врагов, которых он успел нажить за годы работы…

– Опять твои теории заговора! – отмахнулся Мономах, холодея от одной мысли, что Иван может оказаться прав.

– Всегда можно найти желающих убрать кого-то за бабки! – упрямо настаивал Гурнов. – Но знаешь, что самое ужасное?

– Помимо смерти Олега?

– Ну да.

– Что же?

– То, что мы никогда не узнаем правды.

– Почему?

– Из-за закрытости церковного общества. Уверен, что даже сам патриарх стал бы покрывать того, или тех, кто убил Олега! Возможно, он, узнав правду, покарал бы его по-своему, внутри Церкви, но наружу это никогда не выйдет, и даже твоя Суркова ничего не сможет сделать!

В тесном кабинете повисло гробовое молчание, которое, казалось, длилось целую вечность.

– Ладно, – сказал наконец Мономах, – я поехал за препаратами! Звонить не обещаю – в общине связи нет. Но ты не волнуйся, Суркову я предупрежу.

Глядя, как друг выходит из кабинета, Иван не мог избавиться от неприятного ощущения, что отпускает его в логово к ядовитым змеям. Может, он преувеличивает опасность? В конце концов, кем бы ни был этот Досифей, не маньяк же он, в самом деле? Нет, не станет он причинять вред единственному человеку, который способен помочь его пастве… Или станет? А если дело вообще не в Досифее? Тот, кто с такой легкостью уничтожил правую руку патриарха, не боясь последствий – не захочет ли он сделать то же с Мономахом? Правда, тот ничего не знает, но ведь и убийца не в курсе, как много ему известно…

* * *

Оказалось, что друзей у покойного Вениамина Рашетова раз-два и обчелся – видимо, неспроста мужик ушел в общину Досифея: если ты за всю жизнь не нажил тех, кто может поддержать и выслушать в трудную минуту, у тебя определенно проблемы с коммуникацией! И все же в общине мужик умудрился завести семью… Жаль, что это не продлилось долго. Он даже ребенка своего не увидит! Люди, с которыми довелось поговорить Антону, могли считаться друзьями убитого лишь с натяжкой: это были коллеги по последнему месту работы, с которыми он сошелся более или менее близко.

– Венька всегда чудиком был, – сказал о нем последний из списка, Лаврентий Ожегов. – Мы же в компьютерной фирме работаем, поэтому все в какой-то степени фрики, но Венька – он и среди нас выделялся… Жаль, что с ним такое случилось – кто бы мог подумать, он ведь безвредный совсем был!

Лаврентий оказался персонажем колоритным: высоченный и тощий, с огромной копной разноцветных дредов на голове, он походил на подростка, хотя Антон выяснил, что по паспорту программисту перевалило за тридцать пять.

– И чем же Вениамин так отличался от остальных? – поинтересовался Шеин.

– Ну, во‐первых, плохо контактировал с людьми. В нашей работе это не главное, но даже с коллегами он почти не разговаривал. Ему было куда проще проводить время, играя онлайн в компьютерные игры и общаясь с аватарами, а не с живыми людьми! Он даже за покупками редко ходил, все заказывал в интернет-магазинах – настоящий хикикомори!

– Кто? – недоуменно воззрился на компьютерщика опер.

– Ну, это такие люди, в Японии, которые… Асоциальные личности, в общем – не умеют разговаривать с живыми людьми, не знают элементарных норм поведения в обществе, а потому чувствуют себя неуютно среди себе подобных и предпочитают проводить время дома.