Краткий экскурс не в свое дело - Валентина Андреева Страница 60

– Тут есть и другой момент: он очень давно знает семью Суворовых и имеет на все, что произошло, собственное мнение. Кроме того, Науменко мог знать круг общения поварихи, сложившийся за последнее время. Как бы убийцы до этого не додумались раньше. И если не додумались, мы заодно узнаем, какие у него мысли по поводу взаимоотношений Марка и Суворова. Интересная картина получается: перед отъездом Вики на учебу у них происходит скандал. Вскоре Марк, долгое время живший с семьей Суворовых, переезжает в отдельную квартиру. Его мать всей душой ненавидит безобидную Майю. Почему? Может, она без памяти любила племянницу, предпочитавшую прожигать жизнь в казино? И ради этого решившуюся извести свекровь и свекра? Тут что-то не так. Не могу объяснить… Мы с тобой не можем идти на прямой разговор с экономкой – она нас знает. Стоп! Но Марк-то нас в глаза не видел! И еще…

– Всё! Есть одна маленькая неприятность – ты завтра будешь торчать на работе, а мне одной такие дела не под силу.

– Подключим Славку. И я что-нибудь придумаю. Скорее всего, надо связываться с Листратовым. Мы сейчас куда едем? – наивно спросила я, забыв про реальность. И с ужасом ответила сама себе: – Мама дорогая, домой! Надеюсь, Славка уже ответил отцу на все интересующие его вопросы. Главное теперь – угадать эти ответы.

– Угадывай. И постарайся проявить самостоятельность в вопросе, где все то, что мы планировали купить? Сними маску несмышленыша, вспомни – из-за чего я выиграла первенство в соревновании по доставке твоей персоны домой?

– Димка терпеть не может магазины. Так ведь это… Машина у нас сломалась.

– Не угадала! У нас кончился бензин.

– Нет, поломка как-то убедительнее.

– Не спорь! Я знаю, что говорю. Бензин на самом деле кончился. – Наташка расстроенно хлопнула по рулю руками. – И как этот бензин из моей головы вытек? В первый раз забыла дозаправиться.

– Может, кто-нибудь сжалится и дотащит до заправки?

– На чем?! У меня нет даже бельевой веревки, а два связанных вместе носовых платка, один из которых твой, вряд ли помогут.

– Ну тогда вылей из бутылки заначку. У тебя в багажнике китайская лампа, которая и светит, и греет. А к ней приложение – двухлитровая пластиковая бутылка с бензином. Неприкосновенный запас Бориса для рыбалки.

Наташка еще раз хлопнула ладонями по рулю и издала какое-то непонятное восклицание. Расшифровать его я не успела – раздался ее голос с надрывом:

– Ирка, я впервые беру сторону твоего Димки. Ты – действительно феномен с уклоном в безалаберность. Офонареть! Знать простой выход из положения, но для начала предложить дурацкое решение!

Минут десять мы выясняли, кто из нас умнее. Сошлись на том, что обе – дуры. Стоило из-за этого терять время!

У подъезда, пугая редких прохожих своей массивной фигурой, стоял мой сын. Я сразу поняла, что не к добру это видение.

– Тебя выгнали из родного дома! – ахнула я.

– Тебя тоже, – спокойно ответил сын. – За правду. Только она оказалась в трех вариантах. Я предложил папику выбрать тот, который больше нравится, ну и…

– Притормози! Вот о трех вариантах правды поподробнее, пожалуйста. – Наташка терла ладонью лоб, стимулируя процесс мышления.

– Вас, Наталья Николаевна, тоже выгнали, – обрадовал ее Славик. – Можете переночевать у нас.

– Так вы же тоже вроде как в изгнании… – Наташка, пихнув мне в руки свою сумку, принялась тереть виски.

– Ну да. Только наш папик – гуманист. Он сначала выгнал меня вместе с мамочкой туда, откуда мы приехали. Конкретности не было – он так и не разобрался, где мы находились. Потом покидал в спортивную сумку самое необходимое, как сказал, и уехал на дачу. Вот уж не думал, что моя куртка окажется для него тоже самой необходимой вещью, да и мои ботинки… Спустился за ним, но опоздал.

– Да что в конце концов произошло?! – заорала Наташка.

– Состыковались разные версии нашего отсутствия. Час назад к нам заявился Борис Иваныч с последними известиями с места вашей, Наталья Николаевна, работы. Какая-то Полина просила вас прервать отдых в пансионате и утром приступить к выполнению служебных обязанностей, поскольку у нее высокая температура и она вынуждена вылежаться. Борис Иваныч пришел к нашему папику советоваться: можно ли считать тяжкое бремя ухода за тяжелобольными бабушкой и внучкой – родными людьми близкой и тоже тяжелобольной приятельницы Ирины Александровны – отдыхом в подмосковном пансионате? Причем далеко от Москвы и Московской области. Папик на вопрос не ответил, но счел необходимым поправить Бориса Иваныча, что тяжелобольная приятельница – вместе с тяжелобольными родственниками – к нашей мамочке никакого отношения не имеет, поскольку является порождением юности Натальи Николаевны, с которой тяжелобольная, будучи еще здоровой, вместе училась в медучилище. Полчаса препирались – не меньше. Я не мешал. Потом задумались о пансионате и причинах отсутствия Ленки с Лешкой. На этом моменте терпение сторон лопнуло, и я получил от отца подзатыльник в качестве поощрения за искренность. Это когда посоветовал им выбрать тот вариант, который больше успокаивает. Ну тут папик и разошелся! Борис Иваныч его утешал и советовал во всем разобраться. Отец к совету прислушался и умолк, но тут разошелся Борис Иваныч. Мне надоело, и я пошел на кухню подкрепиться. А когда вышел, отец заявил, что все монстры, которых он пригрел на своей груди в течение многолетней семейной жизни, могут катиться туда, откуда приехали. Тут же покидал вещи… Ну я это рассказывал.

– А Борис Иваныч? – растерянно спросила Наташка.

– А Борис Иваныч, как я понял, ждет не дождется вашего возвращения. Вы сейчас к нам пойдете или потом прибежите?

– Потом прибегу.

Уже дома навалились усталость и головная боль. И руки, и ноги казались чугунными. Безвольно сидела в кресле, не в силах даже откликнуться теплыми словами на заботу сына. В результате все бутерброды, которые он для меня соорудил, сам и съел, запивая кофейком.

Хотела прозвониться Аленке, но Славик отговорил – уже три раза звонил и надоел. Аленка просила передать, чтобы не дергались. Несколько раз порывалась позвонить мужу, но так и не решилась. Боялась ухудшить свое плохое и без того положение брошенной жены. Ведь, если разобраться, ничего предосудительного не сделала. Хотела как лучше. Пожалуй, надо сдаваться… Не только Листратову, но и мужу. Развод в мои планы до конца жизни не входил.

Таблетка спазгана сняла головную боль. Хоть в чем-то полегчало! Закутавшись в плед, я обреченно вспоминала все мельчайшие детали, почерпнутые из разговоров с Петром и Викторией, и все больше ужасалась тем выводам, к которым приходила. Беда в том, что к девочке в свое время никто не прислушался. Мы, взрослые, иногда бываем умными до одурения!

Через несколько минут сын по моей просьбе звонил в дом Суворовых:

– Могу я переговорить с Марком?… А это, простите, его мама, Лидия Федоровна?… Добрый вечер, Лидия Федоровна, извините, что немного поздновато. Это коллега Марка, у меня выгодное для него предложение, он в нем заинтересован. Не знал, что Марк сменил адрес… Мобильный? Запишу с благодарностью. Диктуйте… – Забыв обо всем на свете, я с удивлением смотрела на сына. Фига себе! Где же он так врать-то научился? А манера разговора! Джентльмен! В задранной с одного бока майке, одном носке и взъерошенными волосами. – Мам, а зачем тебе телефон Викиного дядьки? Клевый мужик, по ее словам.