Тот, кто знает. Том 1. Опасные вопросы - Александра Маринина Страница 57

- Да, вы не умеете делать сюжеты. Но вы умеете находитьслова, которые попадают прямо в сердце. И вы очень хорошо чувствуете зрительныйряд. Знаете, сколько было разных лент, призывающих бороться за противопожарнуюбезопасность? Десятки, если не сотни. И на них люди умирали от скуки. А вынаписали сценарий и, главное, закадровый текст для еще одного такого фильма - иу зрителей ком в горле стоит, они переживают и плачут по каждому погибшемупожарнику, по каждому задохнувшемуся в дыму ребенку. Я прекрасно помню вашиработы, которые вы представили при поступлении во ВГИК, я же был в приемнойкомиссии. И меня поразило ваше умение работать с чувствами через слова, хотясюжетная основа у вас и тогда хромала на обе ноги. У вас редкий дар, НатальяАлександровна, а вы пытаетесь растратить его впустую, создавая сценарии спрекрасными диалогами, но с чудовищно слабыми сюжетами.

Она не обиделась на этого маститого режиссера, потому чтопонимала: он прав. Ни один из ее самостоятельно написанных сценариевхудожественных фильмов не был одобрен и утвержден. Зато как гордилась она и какрадовалась, когда ее приглашали в соавторы к признанным мастерам сюжета именнодля того, чтобы она поработала с диалогами. Нет, никогда и никто не называлсценариста Воронову бездарной. И вот услышать такое от родной сестры…

- Почему ты решила, что моя карьера не складывается? -сдержанно спросила она, стараясь не выдать вспыхнувшую обиду.

- Но тебя же никто не знает! - Люся сказала это стерпением учителя, объясняющего элементарное правило арифметики. - Если бы тыбыла талантливой, то была бы известной. Это очевидно. Вот Эмиль Брагинский,который пишет сценарии для Рязанова, - он талантливый, и вся страна знает егоимя.

- Помнится мне, ты с ума сходила по фильмам МарленаХуциева, считала их гениальными, на "Июльский дождь" бегала по всемзахудалым домам культуры, только бы еще раз посмотреть. Кстати, не ты однатакая, с тобой большинство населения согласится, и я тоже. А кто написалсценарии этих фильмов, ты знаешь? Уверена, что нет, - насмешливо поддела ееНаташа, которая никак не хотела верить в серьезность этого разговора, настолькобредовыми казались ей высказывания сестры. - А сценарии к фильмам Гайдая ктописал? Эти фильмы побили все мыслимые рекорды посещаемости кинотеатров у нас встране. Имя режиссера все знают, а имя сценариста? Только узкий круг друзей ипрофессионалов. Что ты вообще знаешь о сценаристах, что с важным видом берешьсясудить о нашем таланте и нашем успехе?

Последние слова Наташа почти выкрикнула, насмешливостьоказалась полностью раздавлена обидой на сестру, и не только за то, что онаговорила сейчас, в этой комнате, а вообще за все, что она сделала в своейжизни. За то, что оттолкнула маленькую Наташу, не разрешив ей жить вместе ссобой в одной комнате, за то, что не приехала повидаться с умирающим отцом ипомочь матери и сестре ухаживать за ним, за то, что обижала родителейневниманием и грубостью. За то, что ее любил Марик.

- Истеричка, - презрительно бросила Люся. - Типичныйсиндром неудачницы. И не устраивай мне экзамен. Я хочу тебе помочь. Вот,возьми, - она наклонилась и достала из стоящей у ног дорожной сумки несколькотолстых папок.

- Что это?

- Рукописи. На их основе ты сможешь сделать настоящиесценарии. Любой режиссер ухватится за них обеими руками. Это будет потрясающеекино.

- Что за рукописи? - с подозрением спросила Наташа.

- Романы. Повести. Есть несколько рассказов. Прочтешь -увидишь.

- А кто автор?

- Естественно, я. Кто же еще?

- Ты?!

Наташа в изумлении уставилась на сестру, не веряуслышанному.

- Ну я, я, - в голосе Люси проскользнули нотки усталогораздражения. - Что ты на меня уставилась?

- Просто я не знала, что ты пишешь… - пробормоталаНаташа.

- Естественно, - надменно кивнула сестра. - Этого никтоне знал.

- А почему ты это не публикуешь? - коварно спросилаНаташа. - Получила бы гонорар, да и славу заодно.

Ей по роду работы приходилось немало общаться с писателями идраматургами, и она примерно представляла себе, по каким основаниямиздательство может отклонить рукопись. Интересно, что ей скажет Люся, чтобы неуронить свое поистине королевское достоинство?

- Потому что если это будет опубликовано, то любойсможет написать на основе моих произведений сценарий. Ты как всегда всепроспишь, найдутся другие, более умные, которые поймут, что это - золотая жила,и вся слава достанется им. Я хочу помочь тебе, моей сестре, а не кому-тонеизвестному.

- Но ты кому-нибудь это показывала? Кто-нибудь изспециалистов читал твои рукописи?

- Естественно, нет.

В глазах сестры промелькнуло и сразу же исчезло выражениезатравленности.

- Почему? - продолжала допытываться Наташа.

- Потому что не хотела, чтобы это публиковали. Ну какты не понимаешь таких простых вещей? Я хотела сохранить это для тебя.

Все ясно, подумала Наташа. Люся показывала свои рукописи вкаких-то издательствах, наверное, по почте посылала, ей отказали, и теперь онасчитает, что редакторы - полные невежды, не сумели разглядеть в ее творениях тусамую золотую жилу, зерна гениальности и признаки грядущей славы. Впрочем,редакторы и в самом деле частенько руководствуются конъюнктурнымисоображениями, а вовсе не художественной ценностью произведения, и книгу огенсеке принимают и публикуют "на ура", а по-настоящему хороший романо любви или детектив отклоняют, потому что такая литература не призываетбороться за строительство светлого будущего. Как знать, может быть и вправду уЛюси талант. Может быть, она написала хорошие романы и повести. В конце концов,должно же в Люсе быть хоть что-то, за что ее так любил Марик. Скрытый дар,невидимый огонь, неслышимая обычным ухом музыка…

Из задумчивости ее вывел голос сестры - оказывается, Люсяпродолжала что-то говорить, а Наташа ее совсем не слышит.

- …половину гонорара отдашь мне. И чтобы в титрах былоуказано, что фильм снят по моему роману, больше я ни на что не претендую.

- Ты сильно рискуешь, - рассеянно произнесла Наташа,продолжая думать о Марике. Она так и не смогла изжить в себе привычку думать онем каждый раз, когда по тем или иным причинам вспоминала свою первую любовь.

- Почему? Чем я рискую?

- Я могу написать плохой сценарий, даже очень плохой, яже бездарная, как ты сама говоришь. И его не примут, и никто не будет сниматьпо нему фильм. Или возьмутся, снимут - а он провалится. Разгромные рецензии, влучшем случае - прокат вторым экраном, в худшем - ленту положат на полку, изрители никогда ее не увидят. Не боишься? Может, лучше предложить твои произведенияболее талантливому сценаристу? А лучше - прямо сразу режиссеру с мировымименем, тогда уж точно провала не будет. Бондарчуку, например, или Герасимову.Или твоему любимому Хуциеву. А?