Тайна Агаты Кристи - Мари Бенедикт Страница 56

Арчи, скрестив руки на груди и самодовольно улыбаясь во весь рот, откидывается на спинку кресла.

– Ты считаешь себя такой умной, Агата, но забываешь одну важную вещь. Тебе больше нечем на меня давить. Ты нашлась.

Ни с того ни с сего в моем сознании вдруг промелькнул образ Реджи Льюси. Насколько иначе сложилась бы моя жизнь, выйди я замуж не за Арчи, а за этого доброго человека. Я бы ни за что не оказалась там, где я сейчас. Но и не стала бы той сильной, талантливой женщиной, которой стала.

Любая слабость сейчас непозволительна, так что я гоню мысли о Реджи прочь. Беру себя в руки и улыбаюсь Арчи в ответ.

– Ты забыл, что я небесталанна в части запутанных детективных сюжетов. Ты же не думал, будто эту скромную рукопись я прислала тебе исключительно в назидательных целях? Или чтобы пробудить в тебе сочувствие? Нет, Арчи, ее главная цель – совсем в ином. Это – копия документа, который получат Кенворд и Годдард, если ты и дальше не будешь следовать моим инструкциям до последней запятой. А иначе она станет уликой в другом уголовном деле.

– Ты блефуешь, Агата. Единственное преступление, о котором идет речь, – твое якобы убийство, но ситуация разрешилась: ты очень даже живая и здоровая сидишь здесь, в «Харрогит-Хайдро». Так что, если ты мне позволишь… – он приподнимается с кресла, словно собирается уйти.

– Задумайся, Арчи. Задумайся об истории, рассказанной в рукописи. Задумайся о своем образе, который она создает.

Арчи нехотя садится на место. Он знает, что должен послушаться, но непокорная искра продолжает сверкать в его глазах. Надеюсь, сейчас я притушу эту искру навсегда.

– Холодное равнодушие к смерти моей матери, – продолжаю я. – Роман на стороне и сухой деловитый тон, которым ты заявил, что уходишь от семьи. Причиненный ущерб моему здоровью. Угрозы на балконе в Пиренеях. Насилие за завтраком в последний день.

– Но все эти пункты – ложь, Агата! – закипает он.

– Неужели? Признаю, в рукописи есть некоторое преувеличение по поводу угроз в Пиренеях и за завтраком, и еще я присочинила, что якобы все это время стремилась остаться твоей женой; ну и в описании моего душевного состояния за последним, пятничным ужином тоже есть доля вымысла. А так – если вымысел и есть, то лишь в том, что некоторые детали опущены. По понятным причинам я не стала упоминать, как все эти месяцы планировала свое исчезновение. Для подготовки почвы потребовалось терпение и время – и, признаться, некоторое актерское мастерство при общении с тобой, – но не могла же я поделиться этим в рукописи! – говорю я, усмехнувшись. – Еще я не стала описывать некоторые чувства, связанные с материнством, – мое двойственное отношение к Розалинде из-за созданной тобой дистанции между нами или раздражение, которое я порой испытывала, когда ее потребности мешали моей работе. Это я тоже, разумеется, опустила, поскольку мне нужно было подать себя в выгодном свете. То же касается моего образа как литератора. В рукописи я изобразила, будто пишу книги в первую очередь ради финансового благополучия семьи, и это так, но лишь отчасти. Главным образом я пишу, потому что обожаю создавать миры и придумывать загадки, и я дико хочу в этом преуспеть. Но в устах женщины слово «амбиции» звучит как ругательство, решительно неподобающее леди. Соответственно, эту подробность тоже пришлось оставить за скобками.

В глазах Арчи начинает теплиться огонек понимания – он приходит на смену сполохам протеста. Неужели до него наконец дошло? Я делаю паузу, чтобы дать ему пространство для комментариев, но он молчит. Мне необходимо убедиться, что он как следует постиг смысл моих слов, а для этого придется сформулировать свою идею более однозначно, чем хотелось бы.

– С какой стороны ни глянь, рукопись – это, в сущности, история моей жизни, которой я при необходимости поделюсь с полицией. В их руках она станет уликой в деле о покушении на убийство, имевшем место тем вечером у Сайлент-Пула после того, как ты своим звонком пытался меня туда заманить. Мне чудом удалось спастись, но пришлось укрыться в «Харрогит-Хайдро».

– Что? Покушение? Укрыться? Я не стану этого терпеть, Агата, – заявляет Арчи, вскочив на ноги. – Ты дашь мне развод, а я тем временем разоблачу тебя перед всем миром. – Вставая, он резко отталкивает кресло, и оно с грохотом опрокидывается. Все сидящие в столовой с тревогой глядят в нашу сторону, и я вижу, как Кенворд с Годдардом покидают свои предусмотрительно дислоцированные места и направляются к нам. Интересно, что они собираются делать – защищать меня от Арчи или наоборот?