Тот, кто знает. Том 1. Опасные вопросы - Александра Маринина Страница 55

- Все так же. Кажется, чуть похуже, чем вчера.

- Ты собиралась сегодня с врачом встречаться…

- Встречалась. Он сказал, что счет идет на недели.Максимум - три месяца. В общем, ничего утешительного. Колбасу сегодня добыла,"Останкинскую". Еще за цыплятами стояла, но мне не хватило. Два часавыброшены из жизни псу под хвост. Зато творог, кажется, хороший, развесной.Бэллочка, что будем из мяса творить? Мне Инка вчера принесла банку соленыхогурцов, подарок от Анны Моисеевны, можно рассольник сделать.

- Договорились, - кивнула соседка. - Сделаю рассольник.

- Да я не к тому… - смутилась Наташа.

- А я к тому. Ты и так целыми днями вертишься, какбелка в колесе. А я бездельничаю на пенсии.

- Спасибо.

Разобравшись с покупками, Наташа зашла к себе, переоделась встарый спортивный костюм и вернулась на кухню, пора было заниматься ужином. Чтобы такое приготовить? Маму нужно будет кормить в девять часов, когда онаприедет из больницы, Иринку - когда та проголодается, а это непрогнозируемо,старую Полину - когда та очнется от очередного забытья, вызванного то лиспиртным, то ли болезнью. И только Бэллочка, добрая душа, станет ужинать вместес Наташей, когда еда будет готова, независимо от того, голодна она или нет.Дети сейчас за городом со своим садиком, а то пришлось бы еще отдельно и ихкормить.

- Ты давала сегодня Иринке деньги? - снова послышалсяголос Бэллы Львовны.

- Два рубля, а что? Она до сих пор не приходила? -озабоченно вскинулась Наташа.

- Нет, как ушла утром, так и не появлялась. Онасовершенно не слушается взрослых, Наташенька. С этим надо что-то делать.

- Ну что делать, Бэллочка Львовна? - тоскливо вздохнулаНаташа. - Не бить же ее.

- Может быть, следовало бы. Хотя ты меня не слушай, ябог знает что несу. Конечно, бить ребенка нельзя. Достаточно и того, что Колярегулярно избивал несчастную Нину. Добра и ума это не прибавило ни матери, нидочери. Мне порой с трудом верится, что это моя внучка, дочка Марика.

Да, Иринка - типичный ребенок из неблагополучной семьи,своенравная, плохо успевающая в школе, капризная и непослушная, стремящаясяслишком рано стать взрослой. Последнему немало способствовал и внешний виддевочки, она всегда была высокой, все годы - первая в классе по росту, да иженские формы начала приобретать уже лет в десять. Сейчас ей толькочетырнадцать, а грудь уже пышнее, чем у Наташи, в бедрах - полноценный сороквосьмой размер, к которому сама Наташа пришла только после вторых родов, вглазах - опасная темная глубина, во взгляде - неприкрытый вызов. Запах табакаНаташа впервые учуяла, когда Ире было двенадцать, а в последнее время к этомузапаху добавился и запах спиртного. Конечно, за каждым таким случаем следовалидлинные воспитательные разговоры, которые вели с девчонкой по очереди Наташа иБэлла Львовна, но толку от этих разговоров не было никакого. Сегодня утромНаташа дала ей два рубля на кино, мороженое и все прочее, ведь у ребенкаканикулы, надо же ей как-то себя развлечь. Но в глубине души она подозревала,что никакого "кина" не будет, и мороженого тоже не будет, а будетобычная "складчина" с такими же, как Иринка, арбатскими подростками:крепкие, зато дешевые сигареты "Прима", дешевое вино и пока ещедоступные консервы "Килька в томатном соусе". Не водить же ее заручку целыми днями! И дома не запрешь… Да и бессмысленно ее запирать, у старойалкоголички Полины Михайловны всегда в шкафу есть, чем поживиться.

Иринкиного отца Николая, любителя выпить и побуянить,посадили за хулиганство еще в 1975 году, когда девочке было 5 лет, а два годаназад погибла ее мать, Ниночка. Будучи в стельку пьяной, переходила дорогу внеположенном месте, и была сбита не успевшим затормозить водителем. Ираосталась с бабушкой, старенькой пьяницей, которой было совершенно безразлично,где и с кем проводит время ее внучка, лишь бы в конце концов домой приходила.Пока жива была Нина, на Иринку хоть изредка, но находилась управа: мать нежалела ни глотки, ни силы удара, дабы приструнить непослушную дочь. Если в этовремя дома оказывались Наташа или Бэлла Львовна, воспитательный процессудавалось ввести в цивилизованные рамки, если же соседей дома не было, Нинадавала себе волю до такой степени, что Иринка на некоторое время затихала всвоей борьбе за независимость. Теперь же справиться с девочкой становилось скаждым днем труднее.

- Бэллочка Львовна, что же мы с вами делали не так? Мыже всю душу в нее вкладывали, умные книжки читали ей, на хорошие фильмы испектакли водили, добру учили. Ну почему она такая, а? Может, мы с вами что-тонеправильно делаем?

Бэлла Львовна тихонько погладила Наташу по руке.

- Золотая моя, если бы все дело было в воспитании, то умудреца Сенеки не было бы такого ученика, как развратный и жестокий разрушительНерон. Что ты на меня так смотришь? Эта простая, но гениальная мысльпринадлежит не мне, это сказал Шопенгауэр. Ты проходила Шопенгауэра в своеминституте?

- Да… кажется, - рассеянно ответила Наташа.

На самом деле она совершенно не помнила, изучала ли трудыэтого немецкого мыслителя в курсе философии. А может быть, его проходили не пофилософии, а по научному коммунизму? Вполне могло быть, если он говорилчто-нибудь о загнивании капитализма и о неизбежности победы пролетариата.Жгуче-неприятное воспоминание заставило ее болезненно поморщиться и нанесколько мгновений даже забыть о проблемах Иринки.

- Жизнь показывает, что исправить таких, как нашаИринка, невозможно до тех пор, пока они сами не одумаются и не захотят изменитьсвой образ жизни, - продолжала между тем Бэлла Львовна, не замечая минутногозамешательства Наташи. - И мы с тобой ничего сделать не можем. Придетсянадеяться, что жизнь стукнет ее по голове, да покрепче, только после такогошока можно надеяться на улучшение.

- Какие ужасные вещи вы говорите, Бэллочка Львовна!Разве можно хотеть, чтобы жизнь стукнула по голове человека, которого тылюбишь? Так же нельзя!

- Золотая моя, а иначе не получится. Нельзя приготовитьомлет, не разбив яиц. Так не бывает.

Наташа подумала, что Бэлла Львовна, пожалуй, не была преждетакой жестокой. Давно, еще до отъезда Марика, она казалась Наташе воплощениемума, добра и справедливости. Но после того, как ее единственный сын уехал напостоянное жительство в Израиль, соседка стала какой-то другой. Из аэропорта,откуда улетали Марик и его жена Таня, Бэлла Львовна вернулась окаменевшей, ссухими глазами и осунувшимся лицом. До утра следующего дня она не выходила изсвоей комнаты, утром отправилась на работу, вечером пришла, согрела чайник,унесла к себе и снова скрылась до утра. Так прошло несколько дней. Внешне этобыла все та же Бэлла Львовна, статная, крупная, гордо несущая красивую голову стяжелым узлом волос на затылке. Только она ни с кем не разговаривала. Наконецоднажды, столкнувшись в коридоре с Наташей, молча поманила ее к себе.