Неземное тело - Галина Куликова Страница 54

— Вы даже представить себе не можете, — с жаромговорил он, — какие испытываешь чувства, когда погружаешься в воду, насамую глубину.

— Нет, я могу, могу! — жалобно ответилаВенера. — Не стоит так горячиться.

— Всякому делу я отдаюсь страстно! — воскликнулКорнеев, памятуя о том, что эта женщина ценит по-настоящему увлеченныхлюдей. — Так вот: от того, каким способом ты погружаешься, очень многоезависит.

— Неужто вы все так хорошо помните?

— Ну, как же я могу забыть? — Корнеев всплеснулруками. — Один раз я плыл в лодке…

— Прошу вас, — с надрывом выговорилаВенера. — Это выше моих сил.

Корнеев озадаченно примолк, потом решил, что догадался опричине ее переживаний. Вероятно, она уже «готова». Нужно увести ее в сад ипоцеловать, пока накал чувств не остыл.

Остряков, наблюдавший за ними с затаенной ухмылкой, едва неподавился, когда увидел, как эти двое — с совершенно обалдевшими лицами —выскользнули из дому. Лили тявкнула и тут же замолчала. Арчи, естественно, дажене удосужился подать голос.

Лайма понадеялась, что они не остались на веранде, и насекундочку вышла, чтобы, припудрить нос. Лили обрадовалась ее появлению ипринялась бегать вокруг, отчаянно виляя хвостиком.

Лайма погладила собачку, потом достала пудреницу ипосмотрела в зеркальце.

— Вот вы где! — раздался у нее за спиной голосГракова.

Она обернулась и поспешно убрала пудреницу в сумочку. Граковбыл невероятно серьезен и, кажется, нервничал.

— Что случилось? — сразу же спросила Лайма. —Вы весь вечер собираетесь мне что-то сказать…

— Да, действительно. — Степан был одет в черныебрюки и голубую рубашку, которая оттеняла его яркие глаза. Он посмотрел наЛайму в упор и все-таки решился: — Антон отозвал меня в сторону и на полномсерьезе заявил, что вы не вдова Перворукова. И будто бы у него естьдоказательства.

Лайма рассмеялась.

— Ну, и какие у него доказательства? Степан, — онадоверительно положила ему руку на локоть, — вы же понимаете, что это чушь?У нас с Анисимовым небольшие… личные недоразумения.

— Но он не такой человек, чтобы придумывать…

— Да ведь придумывать — его работа. Он выдал желаемоеза действительное. Ему очень хотелось в чем-нибудь меня обвинить…

— Но, согласитесь, это странное обвинение.

— Я с ним поговорю, — пообещала Лайма. Улыбка несходила с ее лица, и Граков немного расслабился. — Не беспокойтесь, всевыяснится в течение вечера.

Она поспешила расстаться со Степаном, потому чтосдерживалась изо всех сил. Сохранять на лице веселое выражение невероятносложно, когда от злости сводит нижнюю челюсть. Выходит, этот тип пошел ва-банк?Придется принимать кардинальные меры.

Когда Анисимов видел Лайму, в его груди вскипалонегодование. Эта расчетливая, коварная и деятельная особа изображала из себяэдакую трепетную мамзель! Ему было до такой степени противно, что он старалсяна нее вообще не смотреть. Но она, как назло, постоянно лезла ему на глаза. Иведь не стесняется пудрить мозги мужикам! Сначала водила за собой Чуприянова,как осла на поводке, а теперь принялась за Бабушкина.

Когда взятый на абордаж бард отправился за очередной порциейвыпивки, Анисимов приблизился к Лайме и сквозь зубы сказал:

— Если вы полагаете, что я стану молчать, то напрасно.Обязательно расскажу всем о том, что вы никакая не вдова.

— У вас нет доказательств, — с сияющей улыбкойответила та. — Я подниму вас на смех. Скажу, что вы мстите мне за то, чтоя вас отвергла. — Анисимов поперхнулся, но Лайма не дала ему вставить нислова: — Все мои документы в полном порядке. Есть и свидетельство о браке.

Он смотрел на нее с таким презрением, что любой другойженщине стало бы не по себе.

— Мерзкая работа так хорошо оплачивается, да? Если яправильно понял, вас послали скупать участки по дешевке?

— Ну а как вы думаете? Пока ваши друзья здесь еще какследует не обосновались…

— Это новая и дорогая застройка. Поселок строилисерьезные люди.

— Наше министерство круче, — отрезала Лайма.

Еще не хватало, чтобы он занялся разоблачениями! Оналихорадочно думала, как этому помешать. Бочком подобралась к Корнееву, которыйблагоразумно привел свою даму обратно в гостиную. У Венеры был такой вид,словно ее только что огрели кочергой по голове, — недоумевающе-радостный.

— Послушай, — шепотом спросила Лайма у Евгения,мимоходом улыбнувшись Венере, которая, впрочем, не реагировала на внешниераздражители. — Мне придется показать Анисимову какие-нибудь корочки,иначе он устроит большой бэмс.

За время своего существования члены «Группы У» обзавелиськучей фальшивых документов, которые помогали им выполнять задания.

Корнеев вздохнул:

— Так я и знал. Все-таки он оказался тебе не по зубам.

— Только не нужно злорадствовать. Я тебя предупредилана всякий случай, просто чтобы ты знал. Следить за писателем теперь придетсяособенно внимательно.

С улыбкой на лице она вернулась обратно и взяла Анисимовапод руку. Тот брезгливо высвободился.

— Можно подумать, что в ваших глазах я перестала бытьженщиной, — укорила его Лайма. — Отойдем в сторону, нам нужнопоговорить.

— Нам не о чем…

— Нам есть о чем, — холодно парировалаЛайма. — Библиотека — очень хорошее место.

— Вы водите туда всех кавалеров по очереди?

Обстановка была самой подходящей для приватного разговора —хозяева приглушили свет и включили музыку. Лайма ненадолго задержалась возлестола с напитками.

— Немного потанцуем, а потом пойдем ужинать, —радостно объявил Дюнин, кивнув головой в сторону столовой, куда их экономкаАрина уже носила тарелки с закусками. — Там же у нас домашний кинотеатр,поэтому на десерт будет премьера Сашиного клипа. А когда станет совсем темно… —Он сделал интригующую паузу. — Включим подсветку и выйдем на задний двор,к бассейну.

Хозяйка дома помогала Арине накрывать на стол, торопливоотдавала распоряжения и то и дело опрокидывала в себя рюмочку спиртного. Глазаее подернулись туманной дымкой. Но когда Лайма сделала попытку подойти к ней,Леночка прикусила губу и отрицательно покачала головой — не хотела продолжатьтот разговор.

Гостям объявленная программа вечера чрезвычайно понравилась,особенно Саше, которая пообещала, что, когда дело дойдет до бассейна, онаобязательно будет нырять, обязательно на самую глубину, обязательно обнаженной.Это ее намерение тоже одобрили, и веселье возобновилось.