Предательство Борна - Роберт Ладлэм Страница 53

Следователь задал еще с десяток вопросов, многие из которых он уже задавал, но только в другой формулировке. Борн терпеливо ответил на все. Ничто не выведет его из равновесия.

Допрос оборвался так же резко, как начался. Не сказав ни слова, следователь выключил диктофон, собрал свои записи и вышел из комнаты.

Последовал новый период ожидания, который прервал другой сотрудник, помоложе, принесший поднос с едой. Он ушел, также не проронив ни слова.

И только уже после шести часов вечера, судя по часам Борна, – он провел здесь целый день, – дверь в комнату снова отворилась.

Борн, тешивший себя мыслью, что он готов ко всему, поразился, увидев входящего директора ЦРУ. Тот остановился в дверях и долго молча смотрел на Борна. Борн прочитал у него на лице борьбу противоречивых чувств. Старику стоило больших сил просто прийти сюда, и вот сейчас все то, что он собирался сказать, застряло у него костью в горле.

Наконец он произнес:

– Ты выполнил свое обещание. Вернул Мартина домой.

– Мартин мой друг. Я не мог бросить его в беде.

– Знаешь, Борн, ни для кого не секрет, что я проклинаю тот день, когда впервые тебя увидел. – Старик покачал головой. – Но, должен признать, ты та еще загадка, твою мать.

– Я и для себя самого остаюсь загадкой.

Директор ЦРУ поморгал. Затем, развернувшись на каблуках, вышел в коридор, оставив дверь открытой. Борн встал. Судя по всему, теперь он был волен идти куда угодно. Как и Мартин. И это было главное. Мартин Линдрос прошел изнурительную череду физических и психологических тестов. Они оба выходят из «угрюмого дома» живые.

Мэттью Лернер, сидевший в кресле начальника «Тифона» за письменным столом начальника «Тифона», почувствовал, что случилось что-то из ряда вон выходящее, в тот самый момент, когда услышал аплодисменты. Он оторвался от экрана компьютера, на котором разрабатывал новую систему сортировки базы данных «Тифона».

Встав, Лернер пересек кабинет начальника «Тифона» и открыл дверь. И сразу же увидел Мартина Линдроса в окружении сотрудников «Тифона», которые улыбались, смеялись и спешили пожать ему руку в перерывах между рукоплесканиями.

Лернер не мог поверить своим глазам.

«Вот идет Цезарь, – с горечью подумал он. – Но почему директор не счел нужным предупредить меня о возвращении Линдроса?» Со смешанным чувством отвращения и зависти Лернер наблюдал за тем, как возвратившийся из ссылки командующий неторопливо, торжественно продвигается ему навстречу. «Зачем ты вернулся? Ну почему ты не погиб?»

Сделав над собой усилие, он скривил лицо в улыбке и протянул руку:

– Мои поздравления вернувшемуся герою.

Ответная улыбка Линдроса была пропитана облаченной в сталь насмешкой.

– Спасибо за то, что в мое отсутствие сохранил мое кресло теплым, Мэттью.

Он прошел мимо Лернера в свой кабинет и застыл на пороге, изучая взглядом перемены.

– Что, стены не перекрашены? – Бросив взгляд на вошедшего следом за ним Лернера, Линдрос добавил: – Перед тем как ты вернешься наверх, мне бы хотелось услышать вкратце о последних событиях.

Лернер послушно рассказал обо всем, что произошло за время отсутствия Линдроса, параллельно собирая свои личные вещи. Когда он закончил, Линдрос сказал:

– Мэттью, мне бы очень хотелось получить свой кабинет в точности таким, каким я его оставил.

Какую-то долю секунды Лернер жег его взглядом, затем стал тщательно расставлять на места все фотографии и сувениры, которые убрал, надеясь больше никогда их не увидеть. Опытный командир, он знал, когда нужно покидать поле боя. Со всей определенностью можно было сказать только одно: это была война, и она только началась.

Через три минуты после того, как Лернер покинул кабинет начальника «Тифона», зазвонил личный телефон Линдроса. Это был Старик.

– Готов поспорить, ты испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, снова попав за свой письменный стол.

– Вы даже не можете себе представить, как я рад, – подтвердил Линдрос.

– Добро пожаловать домой, Мартин. И я говорю это от всей души. Подтверждение намерений «Дуджи», которое тебе удалось раздобыть, просто не имеет цены.

– Да, сэр. Я уже начинаю разрабатывать подробный план противодействия террористам.

– Вот и отлично, – похвалил его директор. – Собери свою команду, Мартин, и сосредоточься на этом задании. До тех пор, пока не будет разрешен этот кризис, все управление работает на тебя. Отныне в твоем распоряжении неограниченный доступ ко всем ресурсам ЦРУ.

– Я выполню свою работу, сэр.

– Я на тебя надеюсь, Мартин, – сказал директор. – Ты сможешь рассказать мне о своих похождениях сегодня за ужином. Ровно в восемь.

– С нетерпением жду этой возможности, сэр.

Директор ЦРУ кашлянул.

– А теперь скажи, как ты собираешься поступить с Борном?

– Я вас не понимаю, сэр.

– Мартин, не пытайся вести со мной игры. Этот человек представляет для нас опасность, и мы оба это прекрасно понимаем.

– Сэр, Джейсон спас меня. Сомневаюсь, что это получилось бы у кого-то другого.

Старик пропустил слова Линдроса мимо ушей.

– Мы находимся в эпицентре общенационального кризиса небывалых масштабов. Меньше всего нам сейчас нужен вольный стрелок. Я хочу, чтобы ты избавился от Борна.

Развернувшись в кресле, Линдрос уставился в окно на серебристые струйки дождя. Он мысленно взял на заметку выяснить, не задерживается ли рейс Борна. Молчание затягивалось. Наконец Линдрос сказал:

– Пожалуйста, уточните подробнее.

– О, нет-нет, ничего такого не будет. В любом случае у этого сукиного сына девять жизней. – Директор ЦРУ помолчал. – Мне известно, что между вами образовалась какая-то связь, но она нездоровая. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Подумай только: три года назад мы похоронили Алекса Конклина. Находиться слишком близко к Борну опасно.

– Сэр…

– Если так тебе будет легче, Мартин, я дам тебе последнее испытание на преданность. От этого будет зависеть твоя дальнейшая работа в «Тифоне». Думаю, можно не напоминать, что тебе уже наступают на пятки. С этой минуты ты должен прекратить всякие сношения с Борном. Он не должен получать никакой информации ни от тебя, ни от кого бы то ни было еще – абсолютно никакой. Это понятно?

– Да, сэр. – Линдрос окончил разговор.

Взяв радиотелефон, он подошел к окну и прижался щекой к стеклу, ощущая его прохладу. Боль, проникающая до мозга костей, оставалась. Голова по-прежнему раскалывалась, о чем он ни словом не обмолвился врачам ЦРУ. Все это служило живым напоминанием о том, что ему пришлось перенести, о том, каким долгим был его путь сюда.

Набрав номер, Линдрос прижал трубку к уху.