Зеленый автомобиль - Август Вейссель Страница 52

— Графиня, вероятно, с детства упражнялась в стрельбе,  — вмешался в разговор Карталоне.

— Конечно. Это одно из ее увлечений, от которого она до сих пор не может отказаться. Хотя, впрочем, последние несколько месяцев она нездорова и почти не упражняется. Когда мы переехали в Вену, она устроила себе особую залу для стрельбы и проводила в ней по несколько часов в день.

— Воображаю, что это был за шум,  — заметил доктор Мартенс.

— Никакого. Жена стреляет из особых пистолетов американской системы: сжатый воздух заменяет порох, и вместо шума выстрела раздается как бы легкий свист.

Сфор и комиссар многозначительно переглянулись.

— Разве графиня нездорова? — участливо осведомился Карталоне.  — Впрочем, она и на меня произвела такое впечатление, когда мы говорили с ней в фойе.

— Вот как! Вы, оказывается, знакомы с женой. Простите, я плохо расслышал ваше имя.

— Карталоне.

— Вы встречались с графиней в обществе?

— Я знал ее прежде, в Италии. В Вене я еще не имел удовольствия восстановить знакомство — я только сегодня приехал.

— Ах так! — протянул граф с видимым нежеланием продолжать разговор. Затем он обратился к Сфору и спросил, какие у него планы на сегодняшний вечер.

— Особенно никаких,  — ответил тот.

— В таком случае почему бы нам не приказать открыть кабинет и не выпить еще бутылку-другую шампанского?

Доктор Мартенс сделал Сфору знак согласиться: он надеялся, что вино развяжет графу язык.

Час спустя Кампобелло действительно стал весел и молол какой-то бессвязный вздор.

— Да, господа! Посмотрели бы вы на меня годика два-три назад! Ни одной ночи дома! Спать не ложился раньше шести часов утра. И, черт знает, как мне везло у женщин! Ох, конечно, теперь уже годы не те!

— Перестань, ты и теперь молодец хоть куда,  — с улыбкой заметил Сфор. Граф успел уже со всеми выпить на брудершафт.  — Ты пользуешься жизнью вовсю, имеешь молодую, красивую жену.

— Да! Жена, ты говоришь, она была очаровательна, я тебе скажу. С ней я пережил самые бешеные часы своей жизни! Недаром я целый год разъезжал с ее цирком и весь этот сброд жил на мои деньги.

— При чем же тут твоя жена?

— Жена! Ты про жену? Она ничего, жена. Она тоже была при этом! Черт знает что это было за время.

Карталоне снова наполнил бокал и чокнулся с Кампобелло.

— Стоило мне это дорого,  — заплетающимся языком продолжал граф,  — очень дорого!.. Она все не хотела даваться в руки, бабочка моя яркокрылая… Целый год таскала меня за собой с места на место… Да! Каждый вечер я должен был клясться ей, что сделаю ее своей женой. Постой, постой, ты ее откуда знаешь? — вдруг обратился граф к Карталоне.

— Еще из Турина,  — ответил тот.

— Турин!.. Турин!..  — Граф, видимо, собирался с мыслями.  — Верно, она была там! Красавица, а? Хоть куда штучка?

— Еще бы. Каждый вечер из-за нее цирк был битком набит.

Граф спьяна не заметил ловушки.

— Я думаю,  — отозвался он,  — в Париже дрались за билеты на ее представления. Когда я запретил ей выступать, директор прибежал ко мне, чуть ли не рыдая, и умолял не разорять его… Потом какая-то там подруга сломала ногу… в ее пользу состоялось специальное представление, и я должен был позволить жене выступить еще раз… Посмотрел бы ты, что тогда было!.. Во какими буквами напечатали они ее имя — «Мара Цинцинатти», и три часа спустя не было ни одного билета.

Разорвавшаяся бомба не произвела бы большего эффекта, чем злополучное имя.

Все точно окаменели.

— Разве… разве ваша жена урожденная Мара Цинцинатти?

— Ни… это ее… ну, псевдоним, что ли,  — пролепетал окончательно опьяневший граф.

— Она — урожденная Виолетта Креспо,  — как бы вскользь бросил Карталоне.

— Да… правильно,  — пробормотал граф,  — только это я вам… по секрету… потому… мы друзья. А другим никому ни словечка. Теперь ее зовут Виолетта Гибсон. Какой-то старикашка-американец ее удочерил.

Доктор Мартенс незаметно вышел из комнаты.

Граф продолжал свое бессвязное повествование о том, как он познакомился с Виолеттой в Риме… венчался в Париже, в соборе Парижской Богоматери… Как во время путешествия по Америке Виолетта переменила свою фамилию на фамилию Гибсон… и как семья графа ничего не имела против его женитьбы на американской миллионерше.

— Скажи, пожалуйста,  — сказал Карталоне, видя, что граф уклоняется от интересующей их темы,  — не говорила ли тебе жена о некоем Кастелламари?

Граф залпом выпил бокал вина.

— Кастелламари!..  — Граф едва ворочал языком.  — Кастелламари!.. Сын… сенатора в Be… Венеции.

— Да, да. Он жил со мной в Турине и через меня познакомился с твоей женой.

— Говорила про Кастелламари… говорила… часто… только я плохо помню что… Кажется, просила меня справиться, где он живет… Только узнать мне ничего не удалось… Признаться, я был рад. Интерес жены к этому субъекту возбуждал… мою ревность. Это очень понятно!.. Да. Потом я слышал, что он умер…

— Это правда,  — многозначительно подтвердил вошедший доктор Мартенс,  — сообщите это графине, если это ее еще интересует.

Было уже четыре часа утра, и компания стала расходиться вопреки просьбам Кампобелло.

Неверными шагами сошел граф с лестницы и почти упал в пролетку одного из стоявших перед театром извозчиков. Там он немедленно заснул и проснулся только у подъезда своего дома.

— Скорей, скорей! Нам нельзя терять ни минуты,  — торопил Сфора доктор Мартенс, поспешно усаживаясь в экипаж.

— Куда мы отправимся?

— Куда? Что за вопрос! К графине, конечно. Я разбудил начальника тайной полиции и все сообщил ему по телефону. Он, весьма возможно, уже поджидает нас.

— До свидания, господа.

— Разве вы не берете нас с собой? — крикнул Фернкорн.

— С удовольствием, если хотите.

По улице быстро покатились два экипажа.

Около дома графини Кампобелло Мартенс услышал сигнальный свисток.

Он дал ответный сигнал… три темные мужские фигуры отделились от стены.

— Хорошо, что вы приехали,  — приветствовал компанию подошедший Вурц,  — граф только что вернулся. Я видел его у окна. Скорее действуйте! На этот раз добыча от нас не уйдет!

С этими словами он в сопровождении Сфора, Мартенса и агентов направился к дому.

Бесконечно тянулось для графини время до возвращения графа.