Потоп - Дмитрий Черкасов Страница 51

— Кое-что есть…

На счастье, при докторе была горсточка камней, которую он специально носил с собой, чтобы совать под нос Боровикову при такого рода вопросах.

— Вот, полюбуйтесь…

Касьян Михайлович жадными глазами пожирал бесполезный гравий.

— Этого хватит на?..

— С избытком. — Афиногенов лгал легко и беззаботно. — А сейчас туда уже заливается состав…

При мысли о составе Боровиков вновь помрачнел.

И это не укрылось от внимания чуткого доктора.

— Я добавлю в капельницу успокоительное, — пообещал он. — Легкая седация. Я понимаю, что вы волнуетесь, но вам придется быть в форме. Приедет телевидение… Уже приехало.

(Маскировка уже на мази.)

— Что? — не понял Касьян Михайлович.

— О чем вы? — не понял Афиногенов.

— Легкая… что?

— А, вы об этом. Седация. Успокоительное; но не снотворное. Подойдет?

— Да, да! — вскинулся Боровиков. — Ее, седацию!.. Да покрепче!

В медицине существует эффект «плацебо». Если сказать человеку, что ему вводят лекарство, и ввести обычную воду, то в сорока процентах случаев наступает желаемый эффект.

Именно такой воды и набрал доктор Афиногенов, для внушительности — полный шприц — так, чтобы депутату было видно.

Вонзил прямо в мешочек с раствором.

— Ну вот и все, — улыбнулся он. — Легчает?

— Да, — отозвался Боровиков. — Мне уже намного лучше. Спасибо.

Отвернувшись, доктор Афиногенов усмехнулся. В ближайшем будущем Боровикову предстояла еще одна капельница — когда все закончится.

Тогда он снова вонзит шприц в мешочек. Но в шприце будет уже совсем не вода.

Касьян Михайлович прикрыл глаза и начал похрапывать.

Пусть.

Разбудить его будет нетрудно.

Афиногенов достал аппарат, измерил давление: сто шестьдесят на девяносто. Уже лучше. Еще немного — марионетка будет свеж, как огурчик.

Он посмотрел на часы: осталось не так много времени.

Пора было навестить второго пациента, перспективы у которого были не лучше. Он вышел из палаты, зашел в следующую.

Коротаев лежал, накрепко привязанный к постели.

— Здравствуйте, Андрей Васильевич, — приветствовал его Афиногенов.

— Зачем связали? — проскрежетал тот, не собираясь здороваться. — Слепого боитесь? Вот же гниль…

— Слепой слепому рознь.

— Типа, уважаете, да?

— В известной степени, но не особенно. Как вы себя чувствуете?

— Восхитительно. Желаю вам того же.

— Боюсь, что это исключено.

— Не зарекайтесь.

— Боже меня упаси.

— Я чую труп, — сказал Коротаев.

— Должно быть, это отторгаются омертвевшие ткани.

— Потопчи зону с мое. Повторяю: я чую труп. Чутье у меня все лучше… Жмур тут у вас где-то…

Доктор Афиногенов подумал и присел в изголовье.

— Вы меня отчасти заинтриговали. И где же он?

— Пока не разберу. Но он есть. Зуб даю.

— Еще и зуб? Глаз мало?

Коротаев помолчал:

— Я еще кое-что чую — кое-кого. Но теперь хрен я тебе скажу.

— Да?

— Чтоб мне сдохнуть.

— Сдохнешь. А если я сделаю вот так?

Доктор Афиногенов протянул руку, положил Коротаеву на глаза под подвязкой и резко надавил. Тот взвыл от боли.

— Ладно, начальник… Того чую, который приходил…

— Да вы просто уникум, феномен! Вы все запахи запоминаете?

— Твой — до гроба не забуду.

— Не понадобится. И гроба вам никакого не будет. — Добрый доктор встал. — Поправляйтесь, Андрей Васильевич.

— Пошел к черту, тварь.

— Зачем же вы так ругаетесь? Ведь себе же только навредите.

— Сказано, пошел на…

— Уже исчез. Не выношу таких выражений.

Афиногенов вышел из лазарета и постоял, вдыхая холодный, ночной уже воздух. Что-то тревожило его, не давало покоя.

Он постоял, давая мысли четко оформиться. Прислушался к шуму работ, что велись у колодца. Потом покачал головой, не переставая думать о Коротаеве.

Доктор был прогрессивным человеком и верил всему необычному.

Если у слепого отменно развилось обоняние, да и запах из тех, что хорошо ему знаком, — запах смерти, то есть основания прислушаться к его словам.

Держа в левой руке пистолет, а в правой фонарь, Афиногенов стал обходить территорию.

Он двигался медленно, освещая каждую кочку.

С каждым шагом в нем крепла уверенность, что Коротаев говорил неспроста. С чего он вообще разговорился? Да еще про этого чужака…

Хочет замутить воду и смыться?

* * *

…Труп он нашел минут через десять, возле ворот. Очевидно, у доктора тоже был некий недоразвитый инстинкт, и он двигался в правильном направлении.

Обмякшее тело охранника оставалось в сторожевой будке. Казалось, что мерзавец просто заснул на посту.

Афиногенов посветил еще: оружие — как корова языком слизнула. Как это могло произойти?

Он выглянул из окна сторожки: так и есть, еще один. Этот раздетый.

Все понятно.

Доктор вынул рацию, и все сразу стало еще понятнее, дальше некуда. Потому что в спину ему уперся ствол и тихий голос проговорил:

— Трупом больше, трупом меньше. Дернешься — кончу мгновенно.

Афиногенов кивнул.

— Оружие на землю.

Тот немедленно повиновался.

Быстрые руки проворно обыскали его и разоружили окончательно.

— Шепотом можно? — осведомился доктор невозмутимо.

— Попробуй.

— Ты можешь уйти живым. При выполнении ряда условий.

— Ты прав. Я могу. А ты — нет.

— Откуда такая острая надобность меня убивать?

— Лично тебя одного — нет. В мои планы входит опустошить всю вашу малину. Выжечь ее дотла.

— Вы больны, безумны.

— Нет. Болен и безумен ваш болванчик, которым вы крутите как вздумается. Он, думаю, уже у вас?

— Полагаете, я вам скажу?

Тогда железная рука продемонстрировала доктору Афиногенову ощущение, которое намного превосходило интенсивностью те, что сам доктор еще недавно демонстрировал слепому Коротаеву.