Тщательная работа - Пьер Леметр Страница 5

— «Осень», — пробормотал Луи, сосредоточенно уставившись в пол.

Потом раздалось: «Добрый вечер! (Мужской голос, тон образованного человека, тщательный выговор, возможно, лет сорок, странная дикция.) Мне очень жаль, но в момент вашего звонка я нахожусь в Лондоне. (Он читал текст чуть писклявым гнусавым голосом.) Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала (тон высоковатый, манерный — гомосексуалист?), и я вам перезвоню, когда вернусь. До скорой встречи».

— Он использует устройство для искажения звука, — бросил Камиль и прошел в спальню.

Большой зеркальный шкаф занимал всю дальнюю стену. Кровать тоже была в крови и экскрементах. Багровую нижнюю простыню сорвали и скомкали. Пустая бутылка «Короны» валялась в изножье кровати. В изголовье — огромный портативный CD-плеер и отрезанные пальцы, разложенные венчиком. Рядом с плеером — раздавленная, скорее всего каблуком, коробка с компакт-дисками группы «Traveling Wilburys». Над кроватью в японском стиле, очень низкой и, по всей очевидности, очень жесткой, натянута картина на шелке, и изображенные на ней алые гейзеры смотрелись вполне органично на общем фоне. Никакой другой одежды, кроме нескольких пар подтяжек, странным образом связанных вместе. Камиль бросил беглый взгляд в платяной шкаф, который парни из отдела идентификации оставили приоткрытым: ничего, кроме чемодана.

— Кто-нибудь туда уже заглядывал? — спросил он в пустоту.

Ему ответили «нет еще» ничего не выражающим голосом. «Я их явно раздражаю», — подумал Камиль.

Он нагнулся у кровати, пытаясь прочесть надпись на брошенном на пол спичечном коробке: «Le Palio’s», наклонными красными буквами на черном фоне.

— Знаешь, что это?

— Представления не имею.

Камиль позвал Мальваля, но, увидев, как в проеме двери робко нарисовалось искаженное лицо молодого человека, сделал ему знак оставаться снаружи. С этим можно и подождать.

Ванная комната была сплошь белой, за исключением одной стены, оклеенной обоями с узором, похожим на шкуру далматинца. В ванной тоже виднелись следы крови. По крайней мере одна из девушек или зашла, или вышла оттуда в жалком состоянии. Раковиной, кажется, пользовались, чтобы что-то вымыть, возможно руки убийцы.

Поручив Мальвалю отыскать владельца квартиры, Камиль вместе с Луи и Арманом тоже вышли, оставив техников делать замеры и заметки. Луи достал одну из своих тонких сигар, которые в присутствии Камиля не позволял себе курить ни в кабинете, ни в машине, ни в ресторане — короче, практически нигде, кроме как на свежем воздухе.

Стоя плечом к плечу, трое мужчин в молчании разглядывали застроенный квартал. Внезапно избавившись от кошмара, они, безусловно впервые в жизни, находили в окружающем мрачном пейзаже нечто успокоительное и отчасти человеческое.

— Арман, обойди соседей, — наконец проговорил Камиль. — Пришлем тебе Мальваля, когда он вернется. И особо не светитесь… Нам и так дерьма хватит.

Арман кивнул, что понял, но его глаза с вожделением впились в небольшую коробочку сигар Луи. Он как раз стрельнул у него свою первую за день сигару, когда вышел Бержере.

— Это надолго. — И он вернулся в дом.

Бержере начинал свою карьеру в армии. Очень прямолинеен.

— Жан! — окликнул его Камиль.

Бержере обернулся. Симпатичное округлое лицо, вид человека, умеющего твердо держаться выбранных позиций и принимать как данность абсурдность мира.

— Дело первоочередной важности, — сказал Камиль. — Два дня.

— А то как же! — бросил тот и решительно повернулся к ним спиной.

Камиль посмотрел на Луи и развел руками в знак покорности судьбе:

— Иногда это срабатывает…