Паутина судьбы - Валентин Пушкин Страница 49

– Врет. Ничего он мне не отдавал. И не звонил. Водки хочешь?

– Не хочу. Хочу получить деньги за свои книги. Или пусть сами книги вернет. Ты же его рекомендовал, вот и расплачивайся.

– Ну ты совсем оборзел. Такого договора между нами не было. Я тебе книги издал? Издал. Ты попросил помочь их продать. Я предложил человека, который этим занимается. То, что он мне для тебя приносил, я тебе отдал. Больше поступлений не было. Звони ему, добивайся или денег, или возврата тиража.

Дома он несколько раз звонил Александру. Но то абонент оказывался недоступен, то просто не включался в разговор. Наконец механическая девица заявила, что такого номера мобильного телефона больше не существует.

И тогда Морхинин понял: его обокрали. Нагло, спокойно, под руководством старого приятеля Миколы Лямченко. Вся эпопея издания «Шестой кулисы» закончилась словно схождением на землю плотного тумана, в котором растворился и тираж, и пресловутый Александр, и давнее, довольно кособокое, как осознал Морхинин, приятельство с Лямченко. Как всегда нерешительно и туго, бывший оперный хорист Морхинин заключил, что ему сюда ходить больше не следует. В общем, Морхинин остался со своими литературными амбициями совершенно один.

Дозвонившись однажды до толстого журнала «Столица», он попробовал пристроить своего «Круглого зайца». Морхинин несколько раз покупал и прочитывал прозу, напечатанную в «Столице», но опять видел прежде всего тенденцию. Подсевшие на наркотическую иглу дети из бывших «хороших» семей; недавние академики, роющиеся в мусорных контейнерах; продающие своих младенцев спившиеся матери-одиночки; разваливающиеся семьи, нищета и преступность… И только упование на Бога нашего может спасти русского человека от полного нравственного распада и инородческого угнетения. Любой батюшка прославлялся как провозвестник пришествия Господня и убеленный чистейшей безгрешностью наставник.

Морхинин вздохнул: в этой позиции журнала была своя истина. Сотрудники «Столицы» считали ее единственно русской и правильной, а потому особенно ненавидели патриотов «красно-коричневого» журнала «Наш попутчик», наверное, даже больше, чем либеральных столпов – «Вымпел» или «Ноябрь».

Морхинин со смехом вспомнил, как не столь давно Тасю и его самого выставила из церкви супруга местного настоятеля. Подъехав к храму после литургии на серебристом джипе, путаясь в длинной до пят норковой шубе и поблескивая бриллиантовыми сережками, «матушка» решительно приблизилась к скромной регентше.

– Вот что, Таисья, вчера я на всенощной слышала, как поет наш хор под твоим руководством. Просто безобразие! Басы рычат, сопрано визжат, остальные воют… Нет, нашему хору нужен другой руководитель. Что вы орали под конец-то? Архангельского? Или кого?

– Кастальского, матушка Эмилия, – кротко отвечала Тася, опустив глаза и с трудом сдерживая слезы обиды. (Прихожане подходили после службы, хвалили-расхваливали, а служивший отец Кирилл, выглянув из алтаря, благословил.)

– Да что вы понимаете в пении, чтобы так грубо выговаривать регенту, пятнадцать лет управляющему хорами в храмах! И к тому же имеющему музыкальное образование… – не выдержал Морхинин.

– А, защитник явился, – вспыхнула как пиротехническая ракета церковно-властительная дама, – тоже с образованием… Профессионалы… Можете быть свободны от нашей церкви с завтрашнего дня.

Тася все-таки заплакала от несправедливости и из-за утраты работы.

– Не плачь, – громко сказал Валерьян. – Небось родственницу на твое место наладила. Регентские курсы прошедшую где-нибудь в Боровске…

– Правильно понимаете, любезный. Мы таких спорщиков не держим, – резко заявила попадья. – А то кликну старосту с охранниками, они вам помогут найти дверь…

– Не волнуйтесь, – помогая Тасе надеть пальто особенно заботливо, усмехнулся Морхинин. – Не забудьте только распорядиться, чтобы нам выплатили причитающуюся зарплату… Не то в суде будете некрасиво выглядеть даже в такой шикарной шубе.

Состоялся и разговор Морхинина по телефону с кем-то из журнала «Новый полет юности» насчет его «Круглого зайца». Женский голос сказал, что они находятся рядом с театром эстрады, чуть дальше; там некий «Пресс-центр».

– Оставьте рукопись на вахте у охраны, – продолжал голос, – мы заберем.

Нельзя сказать, чтобы Морхинину понравилось предложение оставить рукопись «на вахте». Какая-то старозаветная тупость продолжала руководить его поступками в отношениях с редакциями: он все топтался со своими распечатанными текстами и норовил лично предстать перед теми, кто решал судьбу его литературных стараний.

Итак, Морхинин в очередной раз положил аккуратно распечатанную повесть о влюбленном юнце в большой бумажный пакет (таких теперь и не купишь в торговых точках). Четко, красивым росчерком вывел название повести и имя автора. Подписал сбоку и домашний телефон, хотя прекрасно знал, что это совершенно бесполезно.

Впрочем, дважды по телефону его искали. Первый раз известный нам Бертаджини. А другой случай – когда некий кандидат исторических наук сказал, что общество «Знание» выпускает сборник очерков под названием «Живая история Востока» и просил дать небольшой материал на основании «Плано Карпини». Впоследствии вышла толстая, со вкусом оформленная книжица, где среди докторов и кандидатов исторических наук в списке было скромно указано «В. Морхинин, писатель, автор исторических романов». Случалось и такое.

Но чем дальше литературную продукцию захлестывала коммерциализация, тем интерес искренних ценителей иссякал. Просто хороший роман или повесть традиционного направления издать было крайне трудно. «Неформат», – заявляли редакторы в таких случаях.

Словом, поехал Морхинин к театру эстрады, нашел рядом вход в какой-то «Пресс-центр», вошел. Просторный холл. Вешалка, рассчитанная на значительную посещаемость, пуста. Пожилой, внушительного вида охранник и две тетки средних лет. Морхинин объяснил зачем пришел.

– А, в журнал, – сказала одна из теток. – Вот телефон. Звоните.

По телефону прежний женский голос повторил: «Оставьте на вахте».

– Я у вас в вестибюле. Неужели нельзя подняться в редакцию?

– Надо выписывать специальный пропуск. Оставьте, мы возьмем, прочитаем.

– Кто будет читать?

– Ирина Яковлевна, сейчас ее нет.

– Если вам не подойдет, я могу получить рукопись обратно?

– Да, конечно, там же, на вахте.

Прошли указанные две недели, позвонил. Спросил, прочитали ли. «У нас читает Ирина Яковлевна». – «Можно ее попросить к телефону?» – «Ее сейчас нет. Она редко бывает. Кажется, ей не понравилась ваша вещь». – «Тогда спустите рукопись на вахту, я заберу». – «Мы не знаем, где ваша рукопись. Читала Ирина Яковлевна». – «Когда я смогу получить свою повесть?» – «Мы не знаем. Вот лежит пустой конверт. Морхинин. Но пакет пустой». – «Где же повесть?» – «Читала Ирина Яковлевна. Кажется, она должна быть в пятницу». – «А до каких часов она бывает?» В ответ на этот вопрос бросили трубку.