Труп в холодильнике - Наталья Александрова Страница 49

– Это ужасно... – тихо сказала она, – про этолучше не вспоминать... Алена... она вообще очень любила парней мучить. И нетолько парней, мы-то с ней с первого класса знакомы, так вот она всегда топодружится с кем-нибудь, то вдруг раз – как отрезало, и без всякой причины.Девчонка та вначале понять ничего не может – что случилось? В чем дело? А Аленамало того что сама с ней раздружится, так еще и всех против нее восстановит –насмехаться начнет, наговорит про нее такого, чего и не было никогда...

– И с тобой так было? – прямо спросила Надежда.

– Со мной, пожалуй, нет... – Аня опустилаголову, – она, наверное, понимала, что если и меня оттолкнуть, то с кем жеона останется. Потому что к выпускному вечеру все уже в школе Алену хорошоузнали, девчонки ее просто стороной обегали. Ну она не слишком расстраивалась,она их презирала.

Она всех презирала, парней тоже. Но если захочет, то любогов себя влюбит! Я поначалу думала, что хвастает, преувеличивает – онабахвалиться очень любила, а потом на спор она мне доказала, и не один раз.Познакомится с парнем на дискотеке или в баре – ну, то да се, смотрю – он ужеза ней хвостом бегает, унижается, а потом она его начинает вообще по стенкеразмазывать.

– И все позволяли? – поинтересовалась Надежда.

– Не все, но пока там разберутся, что к чему, а влюбить в себячеловека Алена умела. У кого любовь, у кого самолюбие – ходит парень, страдает,звонит ей, под окнами стоит, а она только смеется! Один чуть не повесился, нообошлось.

– Ты ближе к делу, – посоветовала НадеждаНиколаевна, – а то времени мало.

– Так что уж... – вздохнула Аня, – мы после школыреже видеться стали. Тут встретились как-то, она и говорит – парень, мол, у нееновый, интересный, зовут Никита. Сама довольная такая, видно, и вправду он ейнравился. Отбила его у одной там... долго старалась... Я как увидела его –сразу поняла, что парень этот совсем другого поля ягода. Этот собой играть непозволит, не тот характер. Да и внешне красивый, девицы за ним пачками небосьбегали...

– На Брэда Питта похож? – спросила Надежда.

– Ну да, было такое дело, – удивленно ответилаАня. – А вы откуда знаете?

– Не отвлекайся, – посоветовала Надежда.

– Уж не знаю, что у них там вышло, – заговорилаАня, – только Алена, видно, за старое принялась. А Никита недолго терпел,бросил ее. Или пригрозил, что бросит. В общем, при последнем разговоре у неедома поскандалили они, тогда она его и зарезала...

– Ножом в сердце? – уточнила Надежда, сама удивляясьтому, как спокойно это произнесла.

Прежде чем ответить, Аня молчала, видимо, собираясь с духом.

– Она ему двадцать две раны нанесла, искромсала всего, мнеследователь говорил – там одно месиво кровавое на полу было... бывалых людейвыворачивало...

– Господи помилуй! – тихо проговорила Надежда.

Они помолчали, потом Надежда спохватилась, что время уходити как бы их не застукали тут, в кладовке. Ей не хотелось объясняться со строгойдиректрисой.

– Что дальше было? – спросила она.

– А что дальше? Следствие, конечно, было, потом суд. НоАлену сразу в психбольницу определили, потому что адвокат пригласил несколькихэкспертов, опытных психиатров, и эти врачи в один голос сказали, чтоненормальная она, как говорят, невменяемая... не отдает отчета в своихпоступках. Помню, один какой-то все меня расспрашивал, как она себя в школевела... Я, конечно, все честно рассказала – чего скрывать-то теперь... Ну, попостановлению суда определили ее на лечение в специальную психбольницу. А ужпотом сюда перевели, видно, родители кому надо заплатили, у нее родителисостоятельные.

Как увидела я ее – диву далась. Выглядит прекрасно,ухоженна, шмотки дорогие, как будто не в психушке на принудительном лечении, ана дорогом курорте. Но конечно, скучно ей было. Все меня зазывала, чай мы с нейпили, болтали как подруги... Такая милая, обрадовалась мне очень... А про тотслучай, когда она парня-то зарезала, мы никогда не говорили. Она вроде бы изабыла. Я, конечно, врачам здешним не сказала, что мы с Аленой раньше знакомыбыли, зачем лишнее болтать?

– Еще бы, тогда бы тебя из спецотделения убрали, а может, ивообще уволили из клиники... – заметила Надежда Николаевна. – Ну,рассказывай теперь, как ты додумалась до такого, чтобы опасную преступницу наволю выпускать.

– Алена в последнее время веселая стала, оживилась так,похорошела даже... – послушно заговорила Аня, – позвала меня как-топоздно вечером, посидели мы с ней, вина выпили... у нас, конечно, винозапрещено, но я ей доставала... она и говорит, чтобы я выпустила ее ненадолго –очень нужно, мол, с одним человеком встретиться. Я испугалась так, даже словапропали, руками только отмахиваюсь! Алена тогда обняла меня и говорит, что курслечения прошла у очень хорошего доктора, докторша та заверила Алену, что онаполностью вылечилась, нормальным человеком стала, так что бояться рецидива ненадо. Но властям-то, конечно, сразу ничего не докажешь, поэтому нужно потихонькуадаптироваться, выходить их клиники, привыкать к нормальной жизни.

– И ты поверила? – с негодованием спросилаНадежда. – Ведь полное же вранье!

– Нет, конечно. Так прямо и сказала, чтобы Алена меня задуру не держала, а говорила правду. Ну она и раскололась. Якобы докторша этананяла ее для того, чтобы она с одним мужиком познакомилась, закрутила с нимлюбовь по-быстрому, а потом выкрала у него какую-то вещь. И за это Аленаполучит много денег. Очень много. Дело-то простое, а уж влюбить в себя человекаАлена всегда умела... – Аня замолчала, опустила голову и добавила: –Сказала, что и со мной поделится. Ну я и согласилась. В свое дежурство еевыпущу, охранника отвлеку, ключ от двери запасной утащила...

– Ну и порядочки у вас! – поежилась Надежда. –Этак все психи разбегутся...

– Да нет, сами они не смогут, без посторонней помощи...здесь охрана хорошая...

– Вот именно – без посторонней помощи! – Надеждапоерзала на неудобной коробке. – Ты скажи, как ты решилась, ведь это же непросто должностное преступление, за это ведь срок можно схлопотать! На зонузагреметь! Ведь ты закон нарушила! А если бы Алена на свободе еще кого-нибудьзарезала?

– Ну и наплевать! – закричала было Аня, но тут жезакрыла себе рот рукой. – Закон? А есть такой закон, что ей, убийце, всесамое лучшее, все с ней носятся, бегут по первому требованию, шмотки у неедорогущие, даже бриллианты, а я никого не убила, не ограбила, так свосемнадцати лет вкалываю как проклятая, и никакого просвета! Зачем я этосделала? Да за деньги! Чтобы с матерью расселиться, из квартиры этой убогойвыехать наконец и зажить по-человечески! Вы говорите – на зону! Да у меняжизнь, может, хуже, чем на зоне! Ведь с ней, с матерью моей, жить невозможно, яудавлюсь когда-нибудь на люстре! Ведь она всюду лезет, во все вмешивается,всюду нос свой сует, везде ей надо главной быть! Я насчет своей внешности необманываюсь, мужики ко мне в очередь не стоят. Нашелся один, Генка, конечно, несахар, недостатков у него куча, а у кого их нет? Какой ни есть, а все-такимуж... Так она наизнанку вывернулась, только чтобы нас развести! Сама егоспровоцирует, а потом такие скандалы закатывает!