Тьма чернее ночи - Майкл Коннелли Страница 49

– Его поведение во время беседы не вызвало подозрения, – снова начал Босх. – Наше внимание сразу же привлекло то, что он, насколько известно, последний, кто видел жертву. Отсутствие желания сотрудничать подозрительно, но в то время у нас еще не было четкой версии, и мы были готовы принять любую. У меня и моих напарников на троих больше двадцати пяти лет опыта расследования убийств. Мы знаем, что вещи не всегда таковы, какими кажутся.

– Как расследование двигалось дальше?

– Мы прорабатывали все направления, в частности и рассказ мистера Стори. Основываясь на его заявлении, что он и жертва отправились на свидание к нему домой, мои напарники обратились в суд с ходатайством об ордере на обыск в доме Дэвида Стори.

Лэнгуайзер предъявила ордер на обыск, и судья принял его как вещественное доказательство. Затем Босх засвидетельствовал, что обыск в доме на Малхолланд-драйв был проведен в шесть утра через два дня после первого разговора со Стори.

– Ордер на обыск давал вам право изъять любое свидетельство убийства Джоди Кременц, любое свидетельство, связанное с ней, и любое свидетельство ее присутствия в этом месте, правильно?

– Правильно.

– Кто проводил обыск?

– Я, мои напарники и двое из судебной группы. С нами также был оператор для видео– и фотосъемки. Всего шестеро.

– Сколько длился обыск?

– Примерно семь часов.

– Присутствовал ли при обыске обвиняемый?

– В основном. В какой-то момент ему пришлось уйти для встречи с киноактером, которую, по его словам, он не мог отложить. Стори отсутствовал примерно два часа. В течение этого времени его личный адвокат, мистер Флиэр, находился в доме и наблюдал за обыском. Мы ни на минуту не оставались одни, если вы спрашиваете об этом.

Лэнгуайзер пролистала страницы ордера на обыск, добравшись до конца.

– Итак, детектив, когда вы изымаете какие-либо предметы во время получившего судебное одобрение обыска, закон требует, чтобы вы составили опись на бланке ордера на обыск, правильно?

– Да.

– Затем этот бланк передается суду, правильно?

– Да.

– Тогда можете ли вы сказать нам, почему этот бланк пуст?

– Во время обыска мы не взяли никаких предметов из дома.

– Вы не нашли ничего, что указывало бы, что Джоди Кременц была в доме мистера Стори, как он сам заявил?

– Ничего.

– Через сколько дней после вечера, когда, по словам мистера Стори, он привел мисс Кременц к себе в дом и вступил с ней в сексуальную связь, проводился обыск?

– Через пять дней после ночи убийства, через два дня после нашего разговора с мистером Стори.

– И вы не нашли ничего, что подтверждало бы заявление мистера Стори?

– Ничего. Дом был чист.

Босх знал, что Дженис пытается превратить негатив в позитив, как-то стараясь намекнуть, что безрезультатный обыск является признаком вины Стори.

– Назвали ли бы вы это безрезультатным обыском?

– Нет. Результат был, хоть и иного плана. Мы искали не только свидетельства возможного насилия, связанного с мисс Кременц, но и свидетельства, которые бы подтверждали заявление мистера Стори. Мы не нашли в доме ни того ни другого. Иногда важно не то, что найдено, а то, что не найдено.

– Вы можете объяснить это присяжным?

– Ну, мы действительно не забрали из дома никаких свидетельств. Однако мы обнаружили отсутствие кое-чего, что впоследствии стало важным.

– И что это было?

– Книга. Отсутствовала книга.

– Как вы узнали, что она отсутствует, если ее не было?

– В гостиной есть большой встроенный книжный шкаф. Каждая полка заполнена книгами. На одной полке было пространство – щель, где раньше стояла книга. Мы не могли узнать, какая книга отсутствовала. В доме не было лежащих просто так книг. В тот момент это не казалось существенным. Очевидно, кто-то взял книгу с полки и не поставил на место. Нам было просто любопытно.

Лэнгуайзер показала еще две фотографии книжного шкафа, сделанные во время обыска. Хоктон принял их как вещественные доказательства, несмотря на протест Фауккса. Снимки представляли книжный шкаф целиком и крупный план второй полки с пустотой между книгой, озаглавленной "Пятый горизонт", и биографией кинорежиссера Джона Форда под названием "Печатайте легенду".

– Итак, детектив, – продолжала Лэнгуайзер, – по вашим словам, в то время вы не знали, имеет ли отсутствие книги какое-то значение для дела, правильно?

– Да.

– Установили ли вы со временем, какую книгу взяли с полки?

– Да, установили.

Лэнгуайзер сделала паузу. Босх понимал, что происходит. В этой постановке все было продумано. Дженис была хорошей рассказчицей. Умела привлечь слушателей, зацепить их, подвести к обрыву, а потом оттащить.

– Давайте-ка по порядку, – сказала она. – К книге мы еще вернемся. Довелось ли вам поговорить с мистером Стори в день обыска?

– Он в основном держался в стороне и большую часть времени говорил по телефону. Но мы побеседовали, когда утром постучали в дверь и сообщили об обыске. А потом в конце дня, когда я сказал ему, что мы уходим и ничего не изъяли.

– Вы разбудили его, когда пришли в шесть утра?

– Да.

– Он был в доме один?

– Да.

– Он предложил вам войти?

– Не сразу. Он возражал против обыска. Я сказал...

– Простите, детектив, вероятно, нам было бы проще показать это. Вы говорили, что с вами был оператор. Включал ли он камеру, когда вы постучали в шесть утра?

– Да.

Лэнгуайзер тут же предложила показать видеозапись обыска. Предложение было принято, несмотря на протест защиты. В зал суда вкатили большой телевизор и поставили в центре перед скамьей присяжных. Босха попросили опознать кассету. Свет в зале погас, и начался сеанс.

Запись начиналась с крупного плана Босха и прочих перед парадным входом в дом. Босх назвал себя, а также адрес и номер дела. Он говорил спокойно. Потом повернулся и резко постучал в дверь. Объявил, что это полиция, и постучал снова. Они ждали. Босх стучал в дверь каждые пятнадцать секунд, пока она наконец не открылась минуты через две после первого стука. В щелку выглянул Дэвид Стори – растрепанный и усталый.

– Что? – спросил он.

– У нас ордер на обыск, мистер Стори, – сказал Босх. – Мы вправе провести обыск этих помещений.

– Вы, верно, шутите, черт бы вас побрал!

– Никаких шуток, сэр. Не будете ли вы любезны отойти и впустить нас? Чем раньше мы войдем, тем раньше выйдем.