Наказание — смерть [= Расплата за смерть; Ангел мщения ] - Нора Робертс Страница 49

Словно желая доказать обратное, он слегка прикусил кожу на ее шее.

Мозг Евы застилала какая-то красная пелена, она не могла дышать.

– Отпусти меня! Я сейчас слишком зла, чтобы иметь с тобой дело.

– Нет, ты не зла! – Рорк повернул Еву к себе и при­жал спиной к стене. Его лицо отверженного ангела оказа­лось в дюйме от нее. – Ты заинтригована. И возбуждена, хотя не хочешь в этом признаться. Я чувствую, как бьется твое сердце, как ты дрожишь. Отчасти это вызвано стра­хом, и он делает твое возбуждение еще более острым.

Он был прав, черт его возьми! Ева была готова убить его за это, но волна желания действительно бежала по ее телу, вызывая легкие судороги внизу живота.

– Ты делаешь мне больно! Отпусти мои руки…

– Нет, не делаю. И, наверное, напрасно. Я всегда был слишком осторожен, боясь причинить тебе боль. Разве ты забыла, как у нас с тобой было, Ева?

– Нет… – Она не могла отвести взгляда от его шепчу­щих губ. Господи, как же она хотела его!

– Ты моя, Ева, и ты признаешь это раньше, чем уснешь сегодня ночью. А сейчас я хочу взять то, что мне принадлежит.

Ева пыталась сопротивляться, но этот порыв диктовался гордостью, а она всегда оказывается слабее желания. Выставив ногу вперед, Ева сделала Рорку подсечку, чтобы повалить его на пол. Он же вместо того, чтобы попытаться восстановить равновесие, просто увлек ее за собой, и они вместе рухнули на ковер.

Ева тут же попыталась откатиться в сторону. Однако, поскольку Рорк продолжал крепко держать ее, дело кон­чилось тем, что он перекатился вместе с ней и оказался сверху, а его губы тут же прижались к ее рту. Затем он впился губами в ее шею.

Цивилизованный предприниматель, лощеный мужчи­на исчез, а вместо него появился опасный и хищный зверь. Нет, он не причинял ей боль, но был одержим жаждой во что бы то ни стало взять верх над своей добычей, в полной мере насладиться победой. В их сексуальных играх и раньше скрещивались сила и воля каждого из них, те­перь же игра шла без всяких правил.

Рорк положил руку на грудь Евы. Ее кожа была горя­чей и влажной. Она издала какой-то странный звук – не­что среднее между стоном и рычанием, и, когда он снова прижался губами к ее рту, укусила его. Рорк резко вздер­нул голову, но в глазах его была не злость, а ярость распа­ленного самца.

Ева все еще пыталась бороться, но Рорк снова впился в ее губы, и на сей раз она сдалась. Ее тело продолжало выгибаться дугой, но теперь это была не попытка сопротивляться, а необузданное, первобытное желание. Она хо­тела, хотела, хотела его!

Рорк приподнял Еву и сорвал с нее то, что оставалось от ее рубашки. Ремни наплечной кобуры соскользнули и крепко спеленали руки Евы. К ней снова вернулся страх: она оказалась совершенно беззащитной.

– Скажи мне! Скажи! Черт тебя побери, Ева, скажи мне это!

Губы Рорка опять искали ее рот, а затем скользнули вниз по горлу, и она почувствовала, как его зубы сжимают ее сосок. Наслаждение пронзило ее тысячей острых игл, и остатки гордости разлетелись на мелкие кусочки.

Задыхаясь, они катались по ковру; его руки, казалось, были везде, и это сводило ее с ума. Он сорвал с нее брюки, и Ева почувствовала его горячее дыхание внизу живота, ниже, еще ниже…

– Скажи, скажи мне это! – просил Рорк. – Дьявол! Я все равно услышу от тебя это!

И вдруг сквозь пелену охватившего ее безумия Ева осознала, что он требует от нее не капитуляции, а призна­ния. Она полностью открылась ему, приняла его в свое лоно и только тут смогла прошептать:

– Мой… Ты тоже мой…

Оглушенная, Ева лежала под ним. В ушах у нее звенело, глаза ничего не видели. Ей казалось, что от нее оста­лась одна оболочка, и она прислушивалась к эху вулкани­ческих ощущений, которое все еще отзывалось внутри ее.

Она попыталась перевернуться на живот, полагая, что в таком положении лучше отдыхается, но Рорк не позво­лил ей сделать это. Он подсунул под нее руки, поднял с пола и сказал:

– Мы еще не закончили.

И понес то, что осталось от лейтенанта Евы Даллас, в спальню.

Когда Ева проснулась, в окна лились потоки утреннего света, все тело болело, словно ее долго били цепами, а Рорка рядом не было. Она лежала на смятых простынях, а внутри ее боролись стыд и воспоминания о недавнем на­слаждении.

Наконец Ева поднялась и на нетвердых ногах пошла в душ, размышляя, к добру ли то, что произошло прош­лой ночью, или они с Рорком только еще хуже все запу­тали.

Ей удалось одеться, ни разу не взглянув на себя в зер­кало. Кобура и пистолет лежали на журнальном столике – видимо, их положил туда Рорк. Приладив кобуру к плечу и сунув в нее оружие, Ева почувствовала себя гораздо уве­реннее, однако эта уверенность мигом испарилась, когда она вошла в свой кабинет и застала там Пибоди, которая осматривала царивший здесь разгром, вытаращив от удив­ления глаза.

– Гм, недурно вы тут повеселились! – сказала Пи­боди.

– Да, небольшое землетрясение, – буркнула Ева и, отшвырнув ногой разбитый торшер, направилась прями­ком к своему письменному столу, который, по счастью, уцелел во время вчерашней баталии. – Я получила ин­формацию, которая имеет чрезвычайно важное значение для нашего расследования. Садись.

Пибоди откашлялась, оглянулась в поисках хотя бы одного целого стула и, обнаружив таковой, пододвинула его поближе к столу. Она была в шоке. Во-первых, от уви­денного, а во-вторых, это был первый случай в ее практи­ке, когда начальница начинала инструктаж, не накачав­шись предварительно кофе.

– Мне удалось кое-что узнать об одной операции от­дела внутренних расследований, – начала Ева и рассказа­ла своей помощнице ровно столько, сколько, по ее мне­нию, Пибоди следовало знать относительно ее вчерашних открытий.

Когда она умолкла, Пибоди некоторое время, нахму­рившись, смотрела на нее.

– Если мне будет позволено высказать свое мнение, то от всего этого отвратительно воняет.

– Вполне согласна с твоим мнением.

– Они пытаются помешать следствию по делу об убийстве двух полицейских! Даже отдел внутренних рас­следований не имеет на это права!

– Не имеет, и я этого так не оставлю. Вчера я попро­сила доктора Миру о консультации. Мы должны были встретиться в управлении. Но теперь я передумала. Свяжись с ней и скажи, что я прошу ее приехать сюда. От ребят из отдела внутренних расследований можно ожидать чего угодно, и они наверняка будут следить за мной, а мне это ни к чему. Затем позвони Макнабу. Я хочу, чтобы он еще тщательнее проработал список сотрудников Сто двад­цать восьмого отдела. Причем пусть тоже делает это здесь. Отдел внутренних расследований не должен знать, над чем мы работаем.

– И это называется корпоративная солидарность! – возмущенно воскликнула Пибоди. – Вот ведь крысы амбарные!

– Мы сейчас должны отбросить все свои эмоции, Пи­боди. Кто-то убивает полицейских, и наша задача – выяс­нить, кто именно. Мы не имеем права поддаваться лич­ным переживаниям, обижаться на кого-либо. – Однако на самом деле, говоря это, Ева чувствовала огромную, чер­ную обиду, затаившуюся в груди. – Сейчас я еду в управ­ление, чтобы доложить новые данные Уитни – лично, с глазу на глаз. Вернусь через пару часов, а если буду задер­живаться, то позвоню.