Главбухша - Владислав Романов Страница 47

Юля вытащила платочек, промокнула слезинки.

— Ладно, съезди в банк, возьми выписки, привези их, и на сегодня я тебя отпускаю, — смилостивилась главбухша. — Сходи в кино, развейся, может быть, с кем-нибудь познакомишься. Я ведь не против, чтоб у тебя был ухажер, но ложиться в постель с Вальтером с деловым партнером, который тебе в дедушки годится, тоже не стоит.

— Лучше не напоминайте мне, иначе я со стыда сгорю! — опустив голову, пробормотала девушка.

— Представляю, какой стыд ты бы испытала, если б сегодня утром проснулась в его номере! — будто не слышала ее слов Марта.

— Если б я проснулась там, то, наверное, покончила бы с собой! — в страхе прошептала Юля.

— Ладно, забудем! — решительно выговорила главбухша.

Вошел Леша.

— У нас оказались почему-то две расходные накладные с одними и теми же наименованиями товара, но от разных чисел, — недоуменно проговорил он.

— Юля, разберись, что у них опять стряслось, —попросила Марта.

Юля вышла.

Земская вытащила из сумки книгу черной кассы в красной обложке, вписала туда расход: «10 ООО долларов — Вальтеру». Поставила число и подпись. Марте надоело возить книгу с собой, и она оглядела «кабинет, куда можно ее спрятать, так чтобы и налоговикам найти было непросто, и хранилась бы она надежно. Сейф они попросят открыть и оттуда могут вce выгрести, как и из шкафов, где хранились папки с накладными, распоряжениями, приказами и другими деловыми бумагами. На стене в рамочке висел известный портрет Чарли Чаплина: в котелке и с тросточкой. Это был любимый актер Стаса, он вдохновлял шефа в минуты горестных неудач. Марта поднялась, сняла портрет: кассовая книга по формату точно укладывалась в рамочку и легко в ней крепилась. Чаплиновская грустная улыбка будет прикрывать красную тетрадку.

— Я могу ехать в банк? — войдя в кабинет, уже как ни в чем не бывало спросила Юля.

Она застала Марту Сергеевну в тот миг, когда та укладывала кассовую книгу в рамку. Увидев Юлю, главбухша вздрогнула, отложила в сторону портрет.

— Что там у продавцов?

— В копии накладной сами переправили число, а теперь глаза на лоб лезут! Совсем уже крыша поехала! —Хорошо, поезжай, а потом отдохни, сходи в кино, — посоветовала Земская.

— Спасибо. Вы извините еще раз меня, я обещаю,больше такое не повторится, — сказала Юля.

— Ладно! Кто старое помянет, тому глаз вон! —пробурчала главбухша.

Помощница ушла, Марта засунула книгу черной кассы в рамку, вставила назад портрет Чаплина и повесила на стену. Взяла проект приказа об увольнении помощницы, расходные ордера, разорвала на клочки и выбросила в корзину.

Раскаяние Юли показалось ей вдруг фальшивым словно кто-то подучил помощницу поступить именно так. Вчера она не показалась Марте пьяной, несколько рюмок ликера лишь придали ей храбрости. Да и Вальтер не стал бы пороть эту чушь про юбку Марты Cepгеевны, он не знал, в каких отношениях они вообще состоят, он просто нашептывал ей сомнительные комплименты, договаривался на ночь, обещая сто или двести долларов. Юля жадновата и, возможно, разозлилась из-за того, что деньги проплыли мимо. И один из, дипломатов, сидевших за соседним столиком, явно,ее знал и делал знаки рукой, как старой знакомой. Многое вызывает подозрение, и у Марты было такое ощущение, будто ее надули. И личико у этой девчонки порочное, и слезы притворные.

Вскипел чайник. Леша принес бутерброды с копченой московской колбасой. Марта ее любила, а этот подлиза знал об этом. Все молодые жуткие притворщики. Кто их только этому учил?

— Слушай, Леша, а чего вы конфликтуете с Юлей? Что, нельзя жить нормально?

Парень пожал плечами.

— Она ведь хорошенькая, -продолжала Марта.

— Но дорогая.

— Что значит — дорогая?

— Да так. - Он взял свою большую кружку с чаем,пару бутербродов и двинулся к двери.

— Подожди!

Леша остановился.

— Что значит — дорогая? — настойчиво повторила Марта.

—Она как-то сказала, что с теми, кто ей не нравится, она меньше чем за двести баксов в постель не ложится, — усмехнулся Алексей. —Я понимаю, возможно, это шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки... Марта Сергеевна, не надо так на меня смотреть! За что купил, за то и продаю.

— А ты думаешь, что Юля смогла бы... — Земская не договорила.

— Не сомневаюсь. Можно попробовать. Мне давно это приходило в голову. — Он смутился.

Лицо Марты посуровело. Она хотела осадить продавца, крикнуть: «Хватит! Замолчи! Не смей даже помышлять о таком эксперименте!» — но что-то ее остановило.

— Если хотите знать мое мнение, я не считаю такой заработок зазорным, — помедлив, проговорил Алексей. — Каждый зарабатывает как может. Может, Юля хочет квартиру купить? Она ведь из Воронежа. А нынче однокомнатная не меньше двадцати штук. Если откладывать по двести в месяц, ей потребуется сто месяцев, восемь лет с хвостиком. Так можно и состариться. Почему бы не ускорить? Вы никогда не задумывались об этом? В молодости острее, чем в зрелом возрасте, хочется жить одному, независимо. Вы понимаете?

Марта кивнула.

— Потому и не осуждаю. Наоборот, готов помочь. — Он улыбнулся.

В кабинет неожиданно вошла Алла Клигман. Она была в длинном черном пальто с красной окантовкой,в черной шляпе с широкими полями.

— Прошу прощения, что без звонка, — засияла она. — Просто была рядом, думаю, зайду, запишусь на прием...

Леша узнал актрису и теперь во все глаза смотрел на нее.

— Алла, познакомьтесь с нашим молодым сотрудником.

Леша покраснел, шаркнул ногой и,представившись, поцеловал гостье руку.

— Ладно, я пойду, — сказал он и ушел.

Алла вытащила договор, положила перед Земской.

- Вот договор, здесь вам надо расписаться. Один экземпляр оставьте у себя, а один я возьму с собой.

— И в чем заключается моя работа? — поинтересовалась Марта.

— Мы будем с вами разговаривать, только и всего. Я стану спрашивать, вы отвечать.

Актриса огляделась.

— Довольно мило у вас тут. И портрет Чаплина.

— Вы хотели, чтоб здесь висел Портрет Форда Сименса?

— Нет, но... — она замялась, — Марк Григорьевич то восхищается вами, то хочет вас убить. Почему?

— Он говорил вам об этом? — удивилась Марта.

— Он все время кричит: я ей голову оторву! И, как тигр, скрежещет зубами! Я не понимаю! Вы такая красивая, обаятельная, — восторженно проговорила Алла, — а тут черт-те что!

— Я несъедобная, — сказала Марта.