Трясина (не) равнодушия, или Суррогат божества - Владимир Шеин Страница 47

— Что же тогда тебе не нравится? — уже с беспокойством спросил Семёнов.

— Меня беспокоит, что мой друг, человек, которому я доверяю, меня обманул и сделал это из своих каких-то шкурных интересов. Меня беспокоит, что я ошибся в тебе.

— Я тебе не лгал.

— Тогда как ты объяснишь тот факт, что этот чёртов Фёдоров не был основным подозреваемым и лишь благодаря моему заключению он им стал.

— Я был уверен в том, что убийца он, и сейчас верю в это.

— Олег, вера, когда она не слепая, хороша. То, что ты мне сейчас говоришь — глупость. Не может Фёдоров быть убийцей просто потому, что он живёт и попал в поле твоего зрения.

— Но у меня были доказательства!

— Какие? Показания бабушки и моё заключение. И то, и то другое не доказательство, а лишь умелые вычленение и подбор фактов, которые указывают на Фёдорова. Если же посмотреть на картину в целом, твой подозреваемый — один из сотни. И у каждого из этой сотни шансы абсолютно одинаковые.

— У меня был ещё свидетель.

— Кто? — было видно, что Гофман взвинчен. — Кто? Скажи мне! И перед тем, как будешь отвечать, подумай над тем, что я хочу получить честный ответ.

— Наркоман, Костин его фамилия. Он рассказал, что Фёдоров был единственным, кого убиенный впускал к себе в квартиру.

— Бред. Из твоих же слов следует, что кроме Фёдорова, там бывал и сам Костин. Иначе откуда у него такая информация. Олег, неужели ты скурвился и по заказу отправил этого Фёдорова в камеру? — последний вопрос дался Гофману очень тяжело. — И я тебе в этом помогал?

— Ты что, Серёга, с ума сошёл! Никогда! Уверяю тебя, нет. Ты ошибаешься. — Семёнов был одновременно возмущён и испуган. Особенно расстроили его подозрения друга.

— Пока всё выглядит именно так, как я думаю. Ты опытный следователь, поработал по этому делу либо как глупый школьник, либо всё сделано тобой умышленно и из-за определённого интереса. — продолжал напирать Гофман.

— Сергей, уверяю тебя, никто мне не платил, и я ни у кого, кроме государства никогда денег не брал. По этому делу я работал так, как считал нужным. Видимо, я допустил ошибку. Понимаешь, всё срасталось, всё в цвет было.

— И сомнений не возникало?

— Да были сомнения, были. — раздосадовано воскликнул следователь. — В этом деле сначала вообще никаких зацепок не было. Ну насобирал я эти следы пальцев рук с места происшествия. Даже если бы установили всех, кому они принадлежат, это ни о чём не говорит. Их могли оставить когда угодно, необязательно в день убийства.

— Мне можешь очевидные вещи не сообщать, я всё-таки эксперт. — усмехнулся Гофман.

— Месяц расследования ничего не дал. Опера только руками разводили. Я уже готовился к тому, что дело так глухарём и останется. И тут возник Костин. Возник и сообщил…. — Семёнов остановился.

— И что же он сообщил?

— Чёрт, это Фирсов.

— Что Фирсов?

— Он сначала разговаривал со свидетелем, пришёл ко мне и принёс его объяснения. Два объяснения.

— Как это два? Зачем их было дублировать?

— Фирсов их и не дублировал. Отличались они незначительно. Этот Костин умудрился такого наговорить! Якобы клиентами Костомарова, убитого, являлись многие из известных людей города. Костомаров же был наркодилером. Так вот в списке его клиентов со слов Костина были люди, в том числе, и из нашего с тобой руководства. Фирсов их исключил, и я с ним согласен, так как они к убийству причастны быть не могут.

— Почему не могут?

— Зачем генералам и полковникам ножом орудовать? Глупо.

— А зачем Фёдорову это было делать? — вопросом на вопрос ответил Гофман.

— Сергей, я и так в тупике.

— Олег, ты точно не брал денег за то, что в суде на скамье подсудимых оказался, возможно, не тот?

— Нет, Сергей. И никогда такой мысли не допускал. Дело я хотел побыстрее закончить.

— Почему Фирсов выбрал именно Фёдорова?

— Не знаю. Но обязательно узнаю. — в голосе следователя лязгнул металл.

— Надеюсь. — вздохнул Гофман. — И зачем я тогда согласился на твоё предложение с заключением. Если бы я исследовал все образцы, то наши с тобой генералы и полковники, как ты их назвал, мгновенно выявились бы, отпечатки их пальцев точно есть в базах данных.

— Да. Я-то дурак, зачем с этим предложением к тебе пришёл. Думаешь, уволят тебя?

— Сомневаюсь. Наказать — накажут. Это святое! Всё от этих адвокатов зависеть будет. Не будут раскачивать этот вопрос и кляузы начальству писать, может всё и обойдётся. Лишь бы в СМИ не писали.

— Плотников может, любит он привлекать к себе интерес. — угрюмо отреагировал Семёнов. — Может поговорить с ними?

— Не надо, вряд ли это поможет. Я того же мнения о Плотникове. — ответил Гофман и улыбнувшись продолжил. — Ладно, главное в тебе я не ошибся. Правда, никогда не думал, что ты склонен к идиотизму. Но всякое бывает.

— Да уж, — облегчённо вздохнул Семёнов, — значит, мир?

— Конечно. — ответил эксперт. — Сам теперь что думаешь?

— Думаю, что необходимо поговорить с Фирсовым. Появились у меня к нему вопросы.

— Ты его хорошо знаешь? Мне не приходилось с ним сталкиваться.

— Я хорошо знаю ему цену. Для многих она в виде ценника на нём висит.

— Взяточник?

— Да, но аккуратный, острожный и умный. — уже спокойно отвечал Семёнов. — Вот я с этим умником и поговорю.

— Возможно этого не следует делать, если дело в отношении Фёдорова развалится, то всё станет на круги своя.

— Нет, Серёга, не станет. Для меня точно нет: этот Фирсов использовал меня. Это вызов мне, как профессионалу. Я обязательно встречусь с ним и поговорю.

— Решай сам. Ладно, пожалуй, мне пора возвращаться на работу, — Гофман встал, — посмотрим, что меня там ждёт.

— Хорошо. — Семёнов встал и протянул Гофману руку.

Обменявшись крепкими рукопожатиями, уже дружескими, вернее, всё ещё и снова дружескими, оба разошлись. Если у кого из них осадок после этой беседы и остался, то где-то глубоко. Дружба не пострадала, выдержала, и даже окрепла.