Профессиональное убийство - Энтони Гилберт Страница 46

— Нет, к сожалению.

Мы попытались получить описание внешности этого человека, но Герман не мог сказать ничего определенного. Он запомнил лишь рыжую бородку. Оказывать на него нажим не имело смысла, пришлось его отпустить. В местном полицейском участке, разумеется, ничего не знали ни о браслетах, ни о вымышленном ограблении. Как я и предвидел.

Я вернулся, ругая себя последними словами. Это снова была идея Г. К. Честертона. Полицейский разговаривал со мной на площади и получил от меня сообщение, что я собираюсь к Беннетту. Полицейский спустился по лестнице и остановился в дверном проеме конторского дома, где Рэнделл снимал квартиру.

— Значительно мы продвинулись? — обратился я к Круку.

— Нам известен один из его образов, но он не знает этого.

Однако он знал. Когда я вернулся домой, мне сообщили, что меня дожидается какой-то джентльмен. Я забеспокоился. Незнакомые джентльмены начинали представлять угрозу моей безопасности. Я поднялся, открыл дверь и отошел в сторону, чтобы, если навстречу мне вылетит пуля, она нашла более подходящую цель. Но ничего не произошло. По ту сторону двери послышалось какое-то движение, затем прозвучал голос Паркинсона: — Привет! Что так…

— А, это ты, — с облегчением вздохнул я.

— Да. Я уж начал бояться, что он прикончил тебя.

— Он?

— Я принес показать тебе кое-что, — произнес мой гость и сунул руку в карман.

Я сразу же догадался, что он мне покажет: белый конверт с написанным тонкими черными буквами адресом и длинным рыжим волосом внутри. Я замер, глядя на него.

— Но почему волос прислан тебе? — удивился я.

— Очевидно, владельцу не нравится моя деятельность в этой истории с браслетами. Может, это слегка опрометчиво в данных обстоятельствах, раз он уже показал нам свой характер. Но, как ни дорожу жизнью, я не мог отказаться, когда Крук попросил меня…

— Крук попросил тебя? — изумился я.

Паркинсон, казалось, был ошеломлен, даже слегка расстроен.

— Да. Почему нет?

Я взял себя в руки.

— Извини. Действительно, почему нет? От тебя ему гораздо больше пользы, чем от меня. Я просто не понимаю, с какой стати тебе рисковать жизнью…

— Ты получал такой волос?

— Да, черт возьми. Наверное, меня где-то ждет целый сноп таких же. Видимо, этот джентльмен настроен серьезно.

— Похоже, Крук считает, что если мы будем искушать и дальше этого типа, он может выдать себя из одного лишь тщеславия, как Нейл Крим, которому так хотелось показать полицейским, где они оплошали, что сам сунул голову в петлю.

— У тебя в конверте была какая-то записка? — спросил я.

— «Держись подальше от этого, если дорожишь жизнью».

— Нельзя сказать, что этот джентльмен бросает слова на ветер, — заметил я.

— Или что он не предупреждал нас. Нужно передать дело в полицию. По-моему, этот человек опасен.

— Полицейские тоже опасны, — возразил я. — Их слишком много.

Паркинсон вопросительно посмотрел на меня из-под светлых бровей:

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказал. Меня бы вполне устроило, если бы в данном деле было бы меньше хотя бы одним полицейским.

Он кивнул:

— Ты прав. В общем, мы опоздали. Нам противостоит враг, знающий основной закон ведения войны: «Атакуй первым».

— Как это понять?

— Если я не ошибаюсь, то мы уже под наблюдением полиции. Во всяком случае, я.

Я вздрогнул.

— Как он выглядит?

— Обыкновенный полицейский. Конечно, может, это галлюцинация, но когда я вышел из телефонной будки после звонка тебе, какой-то полицейский наблюдал за мной. Когда я спускался в метро, он шел следом. Когда переходил улицу, видел его или очень похожего, слонявшегося на противоположной стороне дороги. А когда выглянул из твоего окна, какой-то констебль небрежно прохаживался мимо.

Вспыхнув от гнева, я бросился к окну. Моя комната находилась в цокольном этаже в задней стороне дома, окно выходило в темный двор, где на фоне вечернего неба чернели густые кусты. Я взялся за раму, но едва поднял ее, как услышал крик, в котором не узнал голоса Паркинсона, и тут же повернулся. Возможно, этот поворот спас мне жизнь. Раздался приглушенный звук, и я ощутил удар, а не боль. Услышал крик ужаса, который издал Паркинсон, ощутил, как его рука сжала мне плечо, а потом на минуту потерял сознание. Когда очнулся, Паркинсон зажимал мне платком рану, из которой шла кровь слишком обильно, на мой взгляд и, как оказалось потом, на взгляд домовладельца.

— Ты чудом остался в живых, — прошептал бледный как полотно Паркинсон. — Пуля могла угодить в сердце. — Он шагнул к телефону. — Ну, что скажешь о полиции? — продолжил он, повесив трубку.

— Я убежден, что полицейских вокруг нас больше, чем нам нужно, — сурово ответил я. — Кстати, что с ним?

Паркинсон приблизился к окну.

— Господи, я и думать о нем забыл. Ну конечно, он скрылся. Наверное, думает, что убил тебя. Очевидно, он охотится за тобой. Я какое-то время стоял у окна, и он не пытался в меня стрелять, разве что, — вежливо добавил Паркинсон, — оставил меня на потом. Я ведь могу узнать его, пользуюсь твоим доверием, так что, вероятно, он сочтет нужным убрать и меня.

— Он не пытался убить нас обоих, — заметил я.

— Он подождет, выяснит, убил ли тебя. Нет смысла впустую тратить патроны. Это наш рыжий друг в полицейском мундире?

Я лишь пожал плечами.

— Дело осложняется, потому что у этого человека не было бороды. Значит, обычно он чисто выбрит. Жаль. В Лондоне таких полно.

Мы сочувственно улыбнулись друг другу, и тут появился врач. Держался он небрежно, ободряюще.

— Кость не задета, — сообщил он. — Как это случилось? — И пристально поглядел на нас обоих.

— Я возился с револьвером, не зная, что он заряжен, — произнес я.

Врач положил руку мне на здоровое плечо.

— Примите совет опытного человека относительно лжи, — сказал он. — Не совершайте ошибки, считая собеседника глупым. Вы не могли нанести себе такую рану.

— Кертис пытается спасти мою репутацию, — объяснил Паркинсон. — Револьвер его, но возился с ним я. Мы оба не знали, что он заряжен.

— Сумасшедший дом самое место для таких, как вы, — пробурчал врач. — Я знал человека, которого судили за непредумышленное убийство из-за похожего дурачества.

Он собрал свои вещи, велел мне лечь в постель, сказал, что зайдет утром, и ушел.

— Можешь подождать несколько минут? — спросил Паркинсон. — Хочу убедиться, что тот человек исчез.

Вернулся он минуты через две.