Министерство справедливости - Лев Гурский Страница 46

— Знакомьтесь, — сказал я, — это Димитрий, выдающийся хакер, Ася, гений-полиглот, и Нафталин, который поднимет любую тяжесть и попадет в любую цель. А это мой друг Вячеслав. Он лучший в мире альпинист-спасатель. А еще он умеет летать и поможет нам.

Славка, Ася и Димитрий почти одновременно кивнули в знак взаимного приветствия, а Нафталин произнес: «Шалом!» Я чувствовал, что команде не терпится увидеть феномен в действии, поэтому подал другу знак: не тяни, мол, сразу покажи людям главное. Славка схватил меня в охапку, и мы с ним взмыли к потолку — так стремительно, что я едва успел отклониться вбок, чтобы не задеть люстру. Как и прежде, ощущения были волшебными. Я словно бы нырнул в теплую мягкую прозрачную воду — только не вниз головой, а вверх.

Моя команда зааплодировала. Демонстрационный взлет Славки был для них не чудом, а отличной работой профи. Мой друг поклонился из-под потолка, и мы вернулись на пол.

— Ух, круть! — восхищенно сказал Димитрий. — В Массачусетском технологическом их экспериментальный антиграв занимает целую комнату, жрет энергию, как при выплавке алюминия, и поднимает один несчастный спичечный коробок на тридцать сантиметров. А здесь — такая подъемная сила и без гаджетов! Теперь нам обмануть радар — как чихнуть.

— «И вознесусь я в небеса, и тем пошлю робость в сердца врагов своих, и шум ветра от рук моих погонит их прочь, и побегут они от меня, плача и стеная…» — нараспев проговорил Нафталин, полуприкрыв глаза. — Книга Левит, глава двадцать шесть, стих сорок седьмой. Я и раньше подозревал, что слово «левитация» уходит корнями в наш Ветхий Завет.

— Наф, не морочь голову человеку, — засмеялась Ася. — Слово — от латинского levitas, что значит «легкий». К вашим древним левитам и к художнику Левитану отношения не имеет. Ты не хуже меня знаешь, что летуны были у многих народов — и у египтян, и у персов, и у манси. И цитату ты придумал на ходу, я же вижу. В двадцать шестой главе только сорок шесть стихов… Вячеслав, можно мне будет потом с вами полетать? Ну хоть по комнате?..

Всё это происходило в пять вечера по местному времени, а уже в половине второго ночи мы неслись в направлении острова Нуси-Бо — под крупными африканскими звездами, над черной матовой гладью Индийского океана. Я висел на спине у Славки, как шаттл на ракете-носителе. Для страховки нас связывала кожаная сбруя из его альпинистского снаряжения. Чтобы нас труднее было засечь, мы не брали с собой электронные приборы. По счастью, у моего друга — богатый опыт: из-за холода в горах техника очень часто отказывает, замерзает даже компас. Так что он научился ориентироваться по созвездиям.

— Хорошая у тебя банда, — сказал Славка. — И девочка, и парни. У меня такие были в Тибете. Всё про меня знали, и ни один потом не продал… А этот Нафталин — прям как мой помощник Макс, с которым мы лямку тянули в австрийском Китцбюэле. С виду увалень увальнем, но глазомер — дай боже всякому. В дартс его обыграть практически невозможно… Там, в Китцбюэле я, кстати, Влада встретил. Я тебе не рассказывал?

— Нет, — односложно ответил я. — Не припомню.

— Приезжал покататься на лыжах. Новая жена, двое детей. Он, представь, обосновался в Чехии, у него там свой бизнес… Хочешь, я тебе потом его телефончик скину?

— Ну скинь, — безразлично сказал я. — Мало ли что. Но ты же, Славк, сам знаешь: после того дня мне с ним общаться совсем неохота. Ты его простил, а я нет.

В тот день, когда многое решалось, Влад поступил умно, но вел себя как последний гад. За то, что он не был героем, я его не винил. Но и не хотел списывать на его молодость то, что случилось. Из виду я его потерял и не стремился найти. А он меня — тем более.

Славка всё понял и продолжать не стал. Нам везло: теплый ночной ветер — то ли муссон, то ли пассат, черт их разберет, — был нашим союзником. Он не мешал полету, не пытался нас расцепить и не сдувал с курса, а наоборот, подталкивал в нужном направлении. Мне хотелось ни о чем не думать и просто мчаться сквозь ночь вместе с ветром — час, другой, третий… Но время — это расстояние, деленное на скорость, а у моего друга не получалось летать медленно. Думаю, до цели оставалось километров пятнадцать. Уже недалеко.