Новый год со спецэффектами - Валентина Андреева Страница 45

В комнате Машуни вольготно разгулялось солнце. Не довольна этим обстоятельством была только Денька. С ворчанием она спряталась за кровать и несколько раз меняла положение, перед тем как окончательно улечься. Загораживаясь от солнца пустой коробкой из-под конфет, я торчала у окна и любовалась зимним лесом. Сейчас это место никаким боком не отвечало названию «медвежий угол». Уставшая вытряхивать из меня разрозненные умозаключения, Наташка и сама не заметила, как задремала в кресле. Машуня уснула еще раньше под наше ненавязчивое жужжание.

Я стояла и вспоминала минувшую новогоднюю ночь и все, что за ней последовало. А заодно и то, что предшествовало поездке. Мелкие детали, казавшиеся ранее несущественными, стали обрастать смыслом. Сначала даже радовалась, что никто не мешал. Не знаю, сколько прошло времени. Срочно требовалась экскурсия по дому, но отправляться одной сразу в двух ипостасях – экскурсовода и экскурсантки не хотелось. Вернее, я сама себя убедила в том, что вместе – веселее. А Наташка и Машуня дрыхнут. На самом деле, было страшновато. При ясном голубоглазом небе, украшенном солнечным светом, в привидения больше не верилось. Это подтверждали и кое-какие выкладки моих одиноких размышлений. И тем не менее, доведись мне сейчас встретить бабку Варвару, я не буду рассуждать с ней на тему жизни после смерти. Еще никто, находясь в здравом уме, не удосужился взять интервью у покойника. Подозреваю, не от того, что последнему нечего сказать. Поэтому «бабка Варвара» легко огреет меня, парализованную ужасом, колышком по головушке или еще чем-нибудь весьма материальным. Глядишь, ум за разум и зайдет, а выйдут из меня – вместе. Хорошо, если не насовсем, всего на пару минут.

Я окончательно утратила интерес к зимнему пейзажу. Глаза невольно обшаривали комнату в надежде найти предмет, который мог бы случайно упасть и, разумеется, случайно разбудить хоть одну из спящих красавиц. Как назло, ничего подходящего! Даже книги. Единственный предмет, способный грохнуться с нужным шумовым эффектом, – я.

Сыграть подъем силовым методом не хватало совести и решительности. Девицы не спали всю ночь, и они не виноваты, что у меня наступил пик активной умственной деятельности. Наташка даже не нашла сил огрызнуться на мой последний выпад в отношение умных очков, за которыми она прячет глаза. Так и уснула с полуоткрытым ртом, подперев кулаком щеку. Машуня обняла двумя руками подушку на кровати, будто собралась грудью отстаивать свое на нее право, да и застыла, с опущенными на пол ногами. Если уж отключились в таких незавидных позах и не шевелятся, значит, усталость капитальная. Предложение немедленно прогуляться по дому, а позднее и к полуразрушенной избе бабки Варвары энтузиазма не вызовет. Могут неожиданно обнаружить скрытый резерв предметов, которые далеко не случайно загремят в мою сторону. Например, ящик от тумбочки, находящейся рядом с креслом. Он немного выдвинут. Отметив это, я окончательно заскучала и решила спуститься вниз. Рано или поздно коллеги по полноценному отдыху проснутся… Нет, пожалуй, чем раньше, тем лучше.

На лестничной площадке непроизвольно посмотрела вверх. Никого! Организатору столь длительного шоу тоже необходимо отдохнуть. Из холла доносилось невнятное, но жалостливое бормотание Василисы Михайловны. Карл Иванович предпочитал отмалчиваться. Интересно, что ему подсыпали в спиртное? Клофелин? В нерешительности я остановилась: ну все пути отрезаны! Наверх – ноги не несут. Внизу Василиса Михайловна кается, благо муж еще плохо соображает, в чем именно. Возвращаться назад в сонное царство просто не хочется.

Монотонное бормотание неожиданно стихло. Я уже собралась заявить о своем присутствии, громко кашлянув прежде чем поставить ногу на первую ступеньку, как вдруг внятно заговорил Карл Иванович:

– Ты всю жизнь изворачивалась и врала мне. А сейчас просто пытаешься переложить вину на мои плечи.

Удивляясь своему редкостному везению – чудом не навернулась вниз с возгласом: «А вот и я!», быстренько убаюкала свою совесть. Буду отдыхать по частям. Сначала она, моя совесть, потом все остальное. Пока супруги Гусевы не переубивали друг друга, есть шанс заглянуть в первоисточник мутной водицы, давным-давно загрязнивший колодец семейных взаимоотношений.

– Ты лишила меня всего, да еще разбила жизнь Марии и Альке, – отрешенно, как о чем-то постороннем, проронил Карл Иванович.

– А ты – мне! – не осталась в долгу Василиса Михайловна. – И не смей ничего рассказывать дочери! Иначе не сойдешь с этого дивана живым. Где ты был, когда я возражала против этой свадьбы?

– Где? Да в неведении! Мало ты закатывала истерик в жизни? Впервые решил сделать тебе наперекор, потому что от этого зависело счастье Машки. Они с Ренатом любили друг друга.

– Кончилась любовь!

– А знаешь, у меня к тебе тоже ничего не осталось, кроме чувства брезгливости. Жить не хочется…

– Ну так в чем же дело? Допей остатки водки из бутылки, и нет проблемы.

Возникшую паузу в перебранке я расценила как время, отведенное Карлу Ивановичу и мне на раздумье. Тишину прервала шлепанцем, лихо сброшенным с лестницы. Следом за ним, деланно охая, спустилась и сама. Возникшая перед глазами картина совсем не соответствовала тому, что я собиралась увидеть. Василиса Михайловна отнюдь не протягивала супругу смертельное зелье, которое я намеревалась у нее отнять. Более того, она стояла на коленях у дивана, обняв Карла Ивановича и положив ему голову на грудь. А он гладил ее по волосам. Мое появление их несказанно удивило. Не меньше, чем меня их поведение. Не переменив положения, оба уставились на меня в ожидании объяснений.

– Добрый день, – вымученно выдавила я, старательно изучая слетевший шлепанец. – Вот, заблудился…

Василиса Михайловна медленно встала, заботливо поправила на муже одеяло и, присев на краешек дивана, молча ждала продолжения. Я подумала, подумала и брякнула:

– Карл Иванович, да вы не переживайте. Тот еловый венок, что украшал вас в гробу, не Машиных рук дело. Это я вам с полной ответственностью заявляю.

Карл Иванович глубоко вздохнул, махнул рукой и отвернулся. В переводе на язык слов – «оставь меня, старушка, я в печали». Ну не хотел человек верить в хорошее…

– У вашей дочери прекрасный вкус, да просто и времени не было на такую самоделку. И не заслужили вы от нее подобного презента. Кстати, моя шапочка на вас лучше смотрелась.

Карл Иванович не пошевелился, зато Василиса Михайловна сквозь зубы потребовала, чтобы я убрала со стола. Как почаевничали, так все и бросили. Со своими проблемами они как-нибудь сами разберутся. А мою шапочку, испорченную малиновым компотом, постирают и вернут.

– Вам для разборки целой жизни не хватило!

Я чувствовала, как во мне поднимается раздражение. Мы с Наташкой здесь пострадавшая ни за что ни про что сторона.

– Не зря сюда бабка Варвара зачастила! Напрасно, Василиса Михайловна, вы постарались убить зятя. И можете выкинуть мою шапочку на помойку. – Вылетело это у меня неожиданно. Злость – очень плохой советчик. Не один раз доказано.