Все, что мы когда-то любили - Мария Метлицкая Страница 45

Даша не отвечала. Дело тут было не в ней. Она хотела спасти его, вытянуть, вытащить на поверхность, а он яростно отбивался. Однажды удалось уговорить пойти на собеседование – помогла Маргарита. Требовался юрист в какое-то ООО, совместное предприятие, торгующее чем попало, какая разница? Зарплату предлагали приличную. Но главное – работа была по специальности. С собеседования он вернулся злой, как цепная собака. Не решаясь начать расспросы, Даша молча грела обед, резала хлеб и наконец села напротив.

– Ничего не хочешь сказать? – не выдержав, спросила она.

Мишка отложил ложку.

– Хочу, и как! Ты даже не представляешь!

Она впервые видела его таким – злым, колючим, глядящим на нее с ненавистью.

– Что, Даш? Деньги не пахнут?

Ничего не понимающая Даша молчала.

– Для твоей Маргариты – наверняка. Для ее муженька – ну тут вообще смешно! Деньги – все для таких, как они, эти твои новые знакомцы! Или уже друзья? Не удивлюсь! Так вот, дорогая! – Мишка перегнулся через стол, и Даша увидела его глаза, налитые бешенством и злобой.

Испуганная, она вздрогнула и отпрянула.

– Да что случилось? – закричала она. – Это что за концерт?

– Что случилось? – переспросил муж. – Да слава богу, пока ничего, потому что я просто ушел. Но знаешь, что меня поразило? Не то, что там все понятно. Не то, что там рулят бандюганы. Не то, что там левые схемы, отмывание денег и все остальное. Не это! А то, что ты, моя жена, моя Даша, хотела меня туда пристроить. Нет, я все понимаю – ты не хотела меня подставить. Тебе… тебе просто все равно, как зарабатываются деньги. Я прав, Даш? Тебе ведь все равно, а? А скажи, тебе вообще бывает страшно?

– Да пошел ты! – резко встав, ответила Даша. – Перчатки белые надень, чистоплюй, не забудь, когда пойдешь устраиваться сторожем на стоянку.

Но с Марго цапанулась. Та высокомерно ответила:

– Дарья, какой был запрос? Приличная зарплата, верно? И что не так?

Пару недель они с Мишкой не разговаривали. Даша убегала рано, возвращалась поздно, то возилась с бумагами, то заходила в кафе и долго ужинала или пила чай, смотря в запотевшее окно на вечерний город.

Могла пройтись по магазинам, но ничего не хотелось, совсем ничего. Бродила по знакомым улицам, оттягивая возвращение домой. Работа отвлекала. Целый день дома да со своими мыслями, пожалуй, можно было сойти с ума.

Неужели все кончилось? Теперь, когда все есть: деньги, машина, тряпки и прочие удовольствия? Когда они могут поехать в Европу и на море? Когда наконец нищета в прошлом и Даша встала на ноги?

Все есть, кроме покоя. Все, кроме семьи. Да и с Полинкой отношения хуже некуда – Даша видела, что дочь на стороне отца. Она всегда на стороне обиженных и несчастных. Нет, конечно, это прекрасно и говорит о большом и добром сердце. Но разве она не видит, как старается и как пашет мать? И как ведет себя отец?

Неужели не видит, что все это, все эти радости и удовольствия даются матери с огромным трудом? Не видит ее внезапно появившейся и тщательно закрашенной седины, морщин под глазами, отекших ног после рабочего дня на каблуках? Да в чем Даша виновата? В том, что вытащила семью? В том, что пашет как лошадь? А эта малолетняя стерва не смотрит в ее сторону. «Папа, пойдем погуляем! Папа, ты будешь мороженое? Папа, сбегать за журналами?» Да, обстановочка… Разве Даша не заслужила хотя бы уважения и понимания? За что ей объявлен бойкот?

Ну и не выдержала, сорвалась. Орала как резаная:

– Не любишь благодеяний? Это твои проблемы! А что бы ты делал на моем месте? Когда ты влип, да, я подключила нужных людей. И что тут такого? Зато мы сохранили квартиру. И жизнь сохранили. Это ты мне не можешь простить? А, ну да, еще собеседование! Не в ту фирму, да, Миш? Там все нечестные, все аферисты. Да и вообще все кругом аферисты. Все, кроме тебя! Это ты у нас кристальной честности человек! Это ты не идешь на компромиссы! А в жизни так не бывает! Поверь, я немного в курсе. Если хочешь жить по-человечески, принимай законы нынешнего времени и реалии и не строй из себя диссидента! Не оправдывай свою трусость и лень! Не делай меня виноватой в своих неприятностях. Я уж точно старалась тебе помочь. Ах, как удобно все свалить на другого! И еще – избавь меня от своих комплексов! Знаешь, как бы вел себя настоящий мужчина? Нет, не знаешь? Он бы гордился. Гордился успехами жены, гордился ее карьерой! Да всем бы гордился! А ты? Ты… – Даша задохнулась от возмущения.

– Я горжусь, Даш, – спокойно ответил муж. – Честное слово, горжусь.

Он встал, помыл за собой чашку и бросил через плечо:

– Спокойной ночи.

Даша сидела как побитая. Все, обратного пути нет. Сейчас она сказала столько… После этого нормальные люди расходятся.

Нервы не выдержали. Сорвалась. Ну так, значит, так. В конце концов, она живой человек. Но разве когда-нибудь она хотела ему плохого?

Даша зашла в их комнату.

– Миш, это край. Я так не могу. Не знаю там про любовь, но про уважение знаю. А если уже и его нет, тогда все, кранты. Ты согласен?

Мишка ответил спокойным, монотонным и равнодушным голосом:

– Да я давно со всем согласен, Даша. Со всем и на все. И прошу тебя, не продолжай. Мне завтра рано вставать на работу. Я устроился сторожем. По крайней мере, там я не буду чувствовать себя ублюдком. А ты, Дашка, поступай так, как считаешь нужным. Ты всегда права. Скидывай ненужный балласт и начинай новую жизнь. Ну правда, что дальше мучиться?

– Значит, на стоянку. Спать, смотреть телик и есть доширак. Отлично. Снова ни черта не делать. Такая тихая, незаметная борьба с системой. Понятно. Но в этой системе живут все, понимаешь?

– Даш, – произнес он так, словно она ему до чертей надоела, – ну уж как есть. И да, на компромиссы я не готов. Трус и бездельник, все верно. И еще, Даш. Поверь, в этой самой системе живут не все.

Сейчас или завтра? Сейчас.

Даша быстро оделась, бросила в портфель нужные документы, зашла в комнату дочери:

– Полина! Я ухожу.

Полинка валялась на кровати в наушниках, ничего не ответила. Только посмотрела на мать, внимательно и равнодушно.

– Я еду к Ларе, – добавила Даша. – К завтрашнему вечеру, пожалуйста, соберись! Мы переезжаем на Фрунзенскую! – Не дожидаясь ответа, Даша вышла из комнаты.

Увидев дочь на пороге, Лара ничего не спросила.

«Вот повезло, – подумала Даша, – другая на ее месте всю душу бы вытрясла! А Лара: «Чай будешь? Нет? Ну и ладно. Бери постель, и спокойной ночи». Вот ведь характер: никакого любопытства. Вообще никакого! Не обняла, не пожалела. Только тихо сказала в спину: «Утро вечера мудренее. Иди, Даша, спать».

Днем позвонила Полинке:

– Папа на работе? Отлично. Я буду через два часа, и, сделай милость, за это время собери свои вещи.