Золотые рыбки - Алена Судакова Страница 44

— Давайте выпьем за людей творческих, свободных, — предложила Мимочка.

— За свободных — хороший тост, — одобрил Гриша. — Алена, значит, за тебя. Ты ведь теперь свободна от своего… Как его там?.. Георгия?

— Жорика! — отмахнулась она и чуть пригубила вино.

— Между прочим, у Алены есть новый воздыхатель, — сообщила Мимочка.

Кудинов нахмурился, мгновенно загрустил — он всегда был человеком настроения.

— И кто же покорил наше сердце?

Алена хотела отшутиться, но Мимочка опередила и вывалила правду про Семена. У Кудинова глаза полезли на лоб.

— Ал… Аленушка, куколка моя, это не может быть правдой! — замахал он салфеткой. — Ты и… полицейский!.. И как, вы уже?

— Уже, Гриша, уже, — подтвердила она со вздохом. — Не знаю, надолго ли…

И тут на нее с двух сторон понеслись советы, что нужно поскорее с этой связью заканчивать. У Гриши на это были свои аргументы, у Мимочки — другие. Но в итоге они сошлись во мнении, что Семен никогда не сделает ее счастливой.

— Никогда?

— Никогда, дорогая, — с наигранной жалостью кивнул Кудинов.

— Ну и ладно!

У Алены перед глазами все время стояла Галина. Семен божился, что они разошлись. Но какого черта тогда он с ней в постели кувыркается?

Обнимается по лестницам и прячется по кабинетам? Можно сто раз соврать, но она видела в глазах Семена желание. Он по-прежнему хотел Галину!

— Может, вы и правы… А я ошиблась. Жаль, что в очередной раз.

— Да не переживай ты так! — утешал Кудинов.

Он подсел рядышком, положил ладонь на колено и принялся поглаживать его.

— Долго в девках не останешься! Ты у нас и красавица, и деньги имеются. А давай я для претендентов на руку и сердце твой портрет маслом наваяю?

— Опять ню? — усмехнулась Алена.

— Подруга, не вздумай! — шепнула Мимочка.

Алена и не думала. А потом — думала, потому что хотелось насолить Краснову. Пусть он увидит портрет и будет знать, что она позировала Кудинову голой. И не просто позировала, а…

— Решилась?

— Сначала я подумаю, — вильнула Алена. — Слишком ты быстрый.

— А чего нам терять? Прошлый твой портрет получился на славу. Он до сих пор у тебя?

— Даже больше: на стене висит.

— Вот видишь. А новым, обещаю, будешь гордиться!

Горячие ладони накрыли ее руки, стало жарко и… неприятно. Словно она уже изменила Семену.

— Гриш, я подумаю.

Руки выскользнули из ловушки. Кудинов вздохнул:

— Думай до конца вечера. А пока что — приглашаю танцевать!

И они танцевали, слушали джаз, болтали и смеялись. Чего греха таить, вечер получился прекрасным: приятная компания, уют, сумерки за окном, вино, разливающееся по жилам. Алене была нужна передышка, и она ее получила. И время подумать: какое для нее наступит утро — с Семеном или без него?

Проводив Мимочку — та спешила к сыну, Алена просидела у Кудинова до утра. Они с Гришей болтали ни о чем и обо всем сразу, ни разу не поссорились и остались довольны друг другом, что случалось не так часто.

Но пора было ехать домой. Хоть Алена и медлила, Кудинов знал, что она все равно уйдет.

— Хочешь, я довезу тебя?

Алена позволила поцеловать себя на прощание в щеку.

— Нет. Доеду сама. Лихачить не буду.

— Ты подумаешь о портрете?

— Обязательно. Только… Проблем много, бизнес, Борис скоро приедет — сразу дать ответ не обещаю.

— Борису привет.

Алена доехала хорошо, не лихачила и ни разу не попалась гаишникам. Вышла из машины и сразу поняла, что Краснов не спит, ждет ее. Торчит в окне и сверлит взглядом. Поздно, батенька, поздно!

Он застыл у ее квартиры в позе часового, но пришел не извиняться, не падать на колени, чего она могла бы ожидать, а ругаться! Алене не понравилось, как Семен схватил ее за плечи и затряс — пришлось сразу объяснить, что продолжение подобного разговора бессмысленно. Так же, как нет будущего у их отношений. Нет и не надо.

Семен взбесился. Пожалуй, он мог бы ее стукнуть, но вместо этого послал куда подальше. А она послала его… мысленно. Разошлись, хлопнули дверями — и все. На этом можно поставить точку.

Алена утерлась полотенцем, расчесала влажные волосы, переоделась в любимый халат и пошла спать. Проходя мимо пресловутого портрета на стене, она сама себе показалась отвратительной. Может, новый портрет будет лучше? Стоит дать Грише согласие.