Волчица в засаде - Александр Чернов Страница 44

Улица Каблукова растянулась километра на три. Новенький ультрасовременный супермаркет находился в центре ее. Действительно, торцом к магазину стояла четырехэтажка, окруженная тополями и кленами. Таксист подрулил к автостоянке.

Я протянул ему деньги, вышел сам, дождался, когда выйдут Элка с Наташей, и наша компания направилась к дому.

Красиво выложенная тротуарная плитка закончилась на углу супермаркета. Дальше между четырехэтажкой и супермаркетом шел разбитый тротуар, состоявший из кусков асфальта вперемешку с небольшими железобетонными плитами с торчащими из земли в разные стороны углами. Мы обогнули дом, вошли во второй подъезд. Посовещавшись, решили подняться на третий этаж всем вместе, разведать обстановку.

Подъезд был обшарпанный, давно не крашенный, как большинство подъездов нашей страны, до которых ЖЭКу со времен перестройки нет никакого дела. Мы не спеша стали подниматься по ступенькам. На втором этаже столкнулись с выходившей из дверей квартиры женщиной средних лет, напоминавшей фигурой громадную грушу на тонких ножках, обтянутых гамашами.

— Здравствуйте! — сказал я, останавливаясь напротив женщины. — Мы Володю разыскиваем. Он в вашем подъезде живет?

Женщина окинула меня и стоявших за моей спиной Элку и Наташу подозрительным взглядом и поинтересовалась:

— Это Плотникова, что ли?

Я впервые услышал фамилию Штыря, но виду не подал.

— К нему.

— Давненько к нему гости не приходили, — проворчала грушевидная.

На третьем этаже дверь слева была обита рейками. За этой дверью собралась вся интересующая меня компания. Однако звонить в квартиру — значит загубить задуманное дело. Меня, конечно же, сразу узнают в дверной глазок и либо пристрелят прямо в подъезде, либо попросту не впустят в дом. Чтобы застать компанию врасплох, нужно предстать перед ними неожиданно, но вот как это сделать? Впрочем, чего тут думать… Я приказал Элке и Наташе следовать за мной и стал спускаться на первый этаж.

На улице огляделся. В углу двора, прячась от ветра в беседке, нахохлившись, сидела компания подростков. Я выбрал щуплого с большими ушами парнишку лет тринадцати, какой, на мой взгляд, не мог вызвать подозрения у Штыря, и поманил пальцем. Пацан удивленно посмотрел на приятелей, словно желая удостовериться, что обращаются именно к нему, затем слез со скамейки и, засунув руки в карманы ветровки, приблизился ко мне на безопасное расстояние.

— Привет, — сказал я дружелюбно. — Как тебя зовут?

— Ну, Андрей, — буркнул парень.

— Вот что, Андрюха. Заработать хочешь?

— Нет, — серьезно сказал пацан. — Мне с педофилами мама не велит дела иметь.

Приятели мальчишки в беседке, а также стоявшие неподалеку от меня Элка с Наташей захихикали, а я возмутился:

— Ты чего, ушастый, городишь? Совсем сбрендил? Какой я тебе педофил? Я хочу, чтобы ты записку в квартиру одну отнес.

Парень был смекалистый.

— А чего вы сами отнести не можете? — поинтересовался он.

Я сделал строгое лицо.

— А вот это не твое дело. Я плачу деньги, ты выполняешь поручение… И без дурацких вопросов!

Андрюха смерил меня оценивающим взглядом, очевидно, прикидывая, сколько можно содрать с такого типа, как я, и спросил:

— Что платите?

Я прикинулся непонимающим.

— Деньги. Причем отечественные. Или вы предпочитаете свободно конвертируемую валюту?

— Я предпочитаю сотню, — нахально заявил парень.

Да, цены на курьерские услуги во дворе Штыря были аховые.

— А не многовато? — подивился я.

Андрей оттопырил большой палец правой руки:

— В самый раз!

— Хватит с тебя и полсотни, — заявил я, — или я ищу другого гонца.

Пацан понял, что больше ему не обломится, и сразу же согласился:

— Хорошо, по рукам. Давайте деньги и записку, я ее отнесу.

— Ну пойдем! — в сопровождении парнишки я подошел к Элке и Наташе и попросил у них письменные принадлежности. Ягодкина достала из своей сумочки блокнот и ручку и протянула их мне. Я черкнул в блокноте всего три слова: «Штырь, есть разговор». Я вырвал из блокнота листок, сложил вдвое, потом достал из кармана полсотни.

— В общем, так, Андрюха, — сказал я, вручая пацану деньги и записку. — Отнесешь в девятнадцатую квартиру, расположенную во втором подъезде, спросишь Володю. Послание вручишь ему лично в руки.

Парень сунул деньги во внутренний карман куртки и деловито осведомился:

— Если поинтересуются, кто передал записку, что сказать?

— Скажи, дядя попросил. Имени не назвал… И вот еще что… — я кашлянул. — Я с тобой пойду. Неподалеку от двери находиться буду.

Паренек выглядел озадаченным:

— А это еще зачем?

Я сузил глаза:

— А проверить тебя хочу. Вдруг ты деньги прикарманишь, а поручение не выполнишь. От вас, пацанов, всего ждать можно.

Мы с Андреем поднялись на третий этаж. Парень встал напротив двери Штыря, я занял позицию на ступеньках сбоку от нее. Мальчишка нервничал. Не нравились ему мои приготовления. Перед тем как нажать на кнопку звонка, он робко взглянул на меня. Я и сам испытывал сильное волнение. Стараясь не подавать перед парнем виду, что чувствую себя не в своей тарелке, я прижался к стене и тихо произнес:

— Ничего не бойся и ничему не удивляйся. Веди себя естественно, на меня не косись, я рядом. А позже я тебе еще полсотни дам. Ну, жми!

Андрюха шмыгнул носом, выставил палец и нерешительно надавил на кнопку. В квартире никак не прореагировали. Пацан позвонил еще раз, потом еще. Наконец в коридоре скрипнули половицы, к двери кто-то подошел и приник к глазку.

— Чего тебе, пацан? — неожиданно загробным голосом спросил из-за двери Штырь.

— Мне дядя Володя нужен, — пропищал Андрюха.

— Зачем? — поинтересовался убийца из ужастика и заорал: — Да сделайте вы музыку потише! — Звук магнитофона убавили.

— Я ему записку принес, — заявил мальчишка и в доказательство, что не врет, поднес к дверному глазку листок бумаги.

— Какая еще записка? — удивился хозяин квартиры. — От кого?

— А я откуда знаю? — осмелел Андрюха. — Мужик какой-то на улице дал, попросил отнести.

Штырь продолжал осторожничать:

— А сам мужик где?

Удержавшись от соблазна взглянуть на меня, парень недовольным тоном заявил:

— На улице остался. Так вы возьмете записку, или я пойду?..

За дверью надолго воцарилось молчание. Я понимал нерешительность бандита. После того что он с дружками натворил в городе, собственной тени опасаться будешь. Тем не менее любопытство одержало верх, и Плотников сказал: