Лучший телохранитель – ложь - Стив Мартини Страница 43

— А почему ты не сказал об этом полицейским?

— Они не спрашивали меня об алиби, поэтому я посчитал, что им неинтересны подробности. Они просто проверяли информацию. Их интересовало, представлял ли я ее интересы, связывали ли нас отношения адвокат-клиент. Они хотели знать, как я с ней познакомился и о чем мы говорили. Можешь быть уверен, что они успели к тому времени поговорить об этом с Катей и все знали. Я рассказал им о нашей первой встрече, о том, как к ней попала моя карточка. Они спросили меня, видел ли я ее потом, разговаривал ли с ней, и я сказал «нет».

Гарри посмотрел на меня угрюмо.

— Тебе не надо ничего говорить. Я был глуп. Мне было ее жаль, одну, в чужой стране. Я видел, что она несчастна. Когда мы встретились в «Бригантине», она рассказала, что хотела бы вернуться домой в Коста-Рику, но мужчина, с которым она живет, не отпускает ее. Я посоветовал ей позвонить в консульство ее страны или в полицию. Они нашли бы способ отправить ее домой. Я сказал, что, если и после этого у нее будут проблемы, она может позвонить мне и я ей помогу. Если бы я рассказал об этом детективам, этого было бы достаточно для них, чтобы все повесить на нее. Они сразу вообразили бы, что она избрала другой способ для того, чтобы обрести свободу, что она легко отвергла самый простой законный путь к этому. Поэтому я ничего им не сказал. Теперь можешь пристрелить меня, — заявил я Гарри.

— Найди мне пистолет, — мрачно ответил он.

— Я посчитал, что это их не касается. Если им нужны улики, чтобы похоронить ее, пусть поищут их где-нибудь в другом месте.

Еще пару минут мы молча прислушивались к шелесту колес по шоссе. Я дал Гарри время переварить всю эту информацию. Положив руки на голову, он склонился к нижнему краю лобового стекла.

— У Кати не было сотового телефона, — заговорил Гарри. — Ей пришлось взять телефон Пайка, чтобы вызвать такси, когда она бежала из дома. Это значит, что когда она позвонила тебе в тот день насчет выпивки, то, скорее всего, сделала это со стационарного аппарата в доме Пайка.

— А у Темплтона должны быть записи телефонных вызовов, — сказал я. — Теперь я понял. Вот почему он все время дышал мне в ухо. Ему известно, что всего за несколько дней до убийства кто-то позвонил в офис адвоката. Он знает, что ты не был знаком с девушкой. Мы никогда не работали на Пайка, следовательно, и ему незачем было звонить нам. Значит, звонившей могла быть только Катя, а ее собеседником мог быть только я, ведь Темплтону было известно, что мы встречались прежде.

— Как вы оплачивали выпивку в «Бригантине»? — спросил Гарри.

— Догадайся с трех раз. Первые две версии можешь опустить, — ответил я.

— Кредитная карточка.

— В яблочко. Можно быть уверенным, что Темплтон отправил своих людей проверить все места, где я тратил деньги с момента нашего знакомства с Катей. При этом те повсюду размахивали фотографиями девушки и моей и спрашивали, не видели ли нас где-нибудь вместе.

— Итак, полицейские уже успели побывать в «Бригантине» и переговорить с барменом и официантками, — предположил Гарри.

— Может быть, следует съездить туда и тоже опросить их?

— Нет.

Это врезалось мне в голову, как сосулька, два дня назад, когда перед сном я обдумывал все то, что говорил Темплтон во время нашей встречи. Он считает, что я занялся делом Кати только по той причине, что мне не удалось проконтролировать ее, не дать полиции ее арестовать, успокоить девушку. Ведь если Катю осудят, кто ей поверит? Предлагая Гарри побеседовать с клиенткой, Темплтон, как он считал, пытался спасти ее. Он не был уверен насчет Гарри, но у него были все основания считать меня дьяволом.

Несомненно, у него на руках уже были данные относительно выплат с моей кредитной карточки и телефонных звонков с моего сотового телефона. Он мог получить эту информацию без моего ведома. И если я не ошибаюсь, он не думал откладывать в долгий ящик проверку моего рабочего графика. Мне было непонятно одно: почему он все еще медлит?