Лучший телохранитель – ложь - Стив Мартини Страница 42

Если считать изучение преступления наукой, его первым законом с точки зрения физики должен стать закон вероятности. Каждый из полицейских, занимающихся расследованием преступления, в первую очередь делает две вещи: определяет временные рамки, когда оно было совершено, а затем набрасывает на всех подозреваемых свою сеть, пытаясь подловить их, сопоставляя имеющиеся данные.

Если вы выполняли свои обязанности по службе, встречались с людьми по работе, находились в обществе других людей и в график вашего дня не входило нанесение ударов ножом Эмерсону Пайку, то ваше имя будет вычеркнуто из списка.

Когда эта работа будет выполнена, полицейские сосредоточатся на тех, что остались в списке подозреваемых. При этом в первую очередь будут прорабатываться люди, у которых, как у меня, не было алиби на тот вечер. Это, конечно, не очень скорый метод, но он работает.

Я просматривал график своих дел, как на работе, так и личных, файлы почты в своем смартфоне, мобильном телефоне, который я ношу на поясе. Там не было никаких заметок на вечер, когда был убит Пайк. Сплошная пустота. Я решил даже проверить свои телефонные звонки, посмотреть, не поступали ли мне вызовы из дома или с моего мобильного телефона в тот период, когда, как считает полиция, были совершены эти преступления. Речь шла всего о каких-то девяноста минутах, от девяти до десяти тридцати. Мне пришлось убедиться, что в это время моя жизнь протекала скучно. Я не смог найти ничего.

Некоторые люди пытаются исследовать свой компьютер: может быть, в это время они отправляли электронное послание другу. Я даже не стал делать этого. Если я не готовлюсь к слушанию очередного дела, то обычно просто читаю или смотрю фильм по кабельному телевидению. Моя дочь Сара сейчас далеко, в колледже. Я вдовец и живу один. И если только назойливый сосед не станет ломиться ко мне через окно, никак не смогу доказать, что в ту ночь находился дома.

— Ты слишком беспокоишься об этом, — сказал мне Гарри.

В этот день я сидел за рулем машины, направляясь через бухту по мосту из Коронадо в здание суда в центре. Гарри сидел на месте пассажира. Сославшись на дело Брэди, мы сэкономили себе много времени. Мы едем за Катиными фотографиями. Следует отдать должное Темплтону. Он оказался верен своему слову и не делал никаких попыток чинить нам препятствия.

— Ты не находишь странным тот факт, что копы ни разу не вернулись в мой дом и не спросили меня, что же я делал в ту ночь, где находился во время, когда было совершено преступление?

— Полицейские все чокнутые, — откликнулся Гарри. — Таков закон вселенной. Они, наверное, просто забыли. Один раз они поговорили с тобой. Может быть, они посмотрели в свои записи и решили, что у них есть уже все, что им нужно. Не пинай спящую собаку, — посоветовал он мне.

— Настоящая собака — это человек четырех футов ростом, и, когда я видел его в последний раз, он вовсе не спал. Темплтон ничего не забыл. И если детектив не вернулся в мой дом и не спросил меня об алиби, то это было потому, что коротышка запретил ему делать это.

— Почему же он сам не спросил об этом?

— Хотел бы я знать.

— Ты становишься параноиком, — заметил Гарри.

— И что значит болтовня Темплтона о том, что Катю окружала целая свита мужчин, что они следовали за ней повсюду, что она притягивала их, как магнит? А потом он как бы невзначай спрашивает о том, не так ли мы с ней познакомились.

— Это все потому, что коротышка пробует тебя на вкус. Он пытается посмотреть, что творится у тебя под шкурой, — сказал Гарри.

— Что ж, можешь сказать ему, что ему это удалось.

— Если ты так волнуешься об этом, проверь все операции со своей кредитной карточкой. Есть шанс, что в ту ночь ты куда-нибудь выходил и использовал кусок пластика, чтобы купить что-нибудь. Если там будет указано любое другое место, кроме Дель-Мара, мы можем отправить копию выписки Темплтону, и ты снова сможешь спать спокойно по ночам.

Я уже сделал это с нулевым результатом. Но я не стал говорить об этом Гарри, потому что у меня была более важная проблема.

— Забудь об этом, — посоветовал он. — Я не думаю, что тебе следует волноваться, так ведь?

Я посмотрел на пассажирское сиденье, где устроился Гарри:

— Ты пытаешься убедить меня или себя самого?

— Я имею в виду то, что сам ты знаешь, что ничего такого не делал.

— Это вопрос или заявление?

— Не пытайся поймать меня за язык. Ты сказал мне, что ничего не делал. Ты сказал, что вы поговорили один раз в бакалейном магазине, и я верю тебе. И давай на этом закончим. Давай считать, что с этим все ясно. Получи фото, посмотри, что на них, и может быть, мы сможем раскрутить маховик в обратную сторону. Кроме того, если тебе интересно мое мнение, то вся теория Темплтона насчет соучастника — это глупость. Ты можешь взять любой из фактов, которыми он оперирует, и трактовать его с точностью до наоборот. Можно разрушить его объяснения на основе той детали, что киллер зашел в дом через заднюю дверь, а Катя выбралась оттуда через гараж.

— Я согласен с тобой во всем, кроме одного. Присяжным не нравятся сценарии, где все подвешивается на везении и случаях приключений со счастливым концом. Теорию Темплтона о двух злоумышленниках будет продать гораздо проще.

Гарри ничего не ответил. На минуту в машине повисло молчание.

— И ты полагаешь, что особенно правдоподобной будет версия о Кате и ее сообщнике в лице собственного адвоката.

— Мы уже давно работаем вместе. Сейчас ты занимаешься интеллектуальными играми, — сказал я ему. — Можно задать тебе вопрос?

— Валяй.

— Что бы ты подумал, если бы я признался, что до убийства виделся с Катей больше чем один раз? — Я сосредоточился на дороге, но, когда проговорил это, заметил, как напрягся Гарри, повернув голову в мою сторону.

— Что ты сказал?

— Что я видел ее еще один раз, прежде чем Пайк был убит.

— Вот черт, — простонал Гарри.

— Я понимаю. Ничего не говори. Я не сказал об этом полицейским. И это одна из самых больших глупостей в моей жизни.

— Это похоже на дурной сон, — пробормотал Гарри.

Я бросил взгляд на Гарри и увидел, как тот потухшим взглядом уставился на дорогу, как будто пребывал в трансе.

— Ничего не случилось, — заявил я. — Это было во второй половине дня, примерно за неделю до тех убийств. Она позвонила мне в офис и сказала, что чуть позже собирается быть в Коронадо. Она сказала, что у ее друга какие-то дела, а она сама намерена поглазеть на витрины. Поинтересовалась, не желаю ли я пойти с ней куда-нибудь выпить. Мне было нечего делать, и я с удовольствием согласился. Почему бы и нет? Мы встретились в ресторане «Бригантина», напротив офиса, и пару раз заказали выпивку. Весь наш разговор продлился, наверное, минут сорок. И все. Она ушла, а я отправился домой.