Тайна речного тумана - Алексей Малышев Страница 42

– Вы еще можете шутить? – передернул плечами капитан.

– Мы же медики, а все медики – немного циники. От этого никуда не деться.

Нажимая на кнопки очередного телефона, он неожиданно увидел фотографию, от которой по телу прокатился озноб. На фото была изображена могила с красивым резным памятником из белого мрамора. Золотыми буквами было выгравировано: Ревзина Полина Брониславовна, и годы жизни: 1985–2013. С фотографии смотрело юное широкоскулое лицо. Под фото на памятнике красовалась размашистая надпись: «Помню, люблю, скорблю…»

Петр бросил взгляд на пакет, в котором хранился телефон, и обомлел: это был сотовый Царегородцева.

Не может быть! С чего бы Царю хранить в телефоне фотографию памятника давно умершей женщины? Неужто они родственники? Или любовники? В прошлом, разумеется. Ревзина скончалась пять лет назад. Не по вине Хмельницкой, конечно. Поставь та верный диагноз в свое время, и женщину перевели бы на группу, назначили химиотерапию.

Вряд ли она бы выжила! Лизавета подарила женщине призрачную надежду, что та может вылечиться. Она как бы констатировала, что болезнь не так страшна, как кажется. Это врачебная ошибка, бесспорно, но в данном случае – не фатальная. Не ошибись Хмельницкая – Ревзину все равно бы не спасли.

Возможно, она не так страдала бы психологически, но была все равно обречена, увы… И Царь, как доктор, не мог этого не понимать. Кем бы умершая ему ни приходилась – родственницей или любовницей.

Он узнал, кто консультировал молодую женщину. Рассудил, что к чему. Напрямую с Хмельницкой в вузе он если и пересекался, то косвенно, вместе они не учились.

Наверняка он и уговорил родственников не подавать в суд на поликлинику. Решил сам расквитаться. Но почему так поздно – спустя пять лет? Специально подгадал к встрече выпускников? Вряд ли – при его нелюдимости и отстраненности от студенческой жизни он наверняка про встречу узнал накануне.

Петр крутанул телефон подобно волчку на полировке стола. А что, если Царь пошел на встречу с одной-единственной целью: отомстить Хмельницкой? Потому все и выглядит так странно: подобные сентиментальные демарши не в характере Глеба. Однако что-то мешало Петру поставить окончательную точку.

Капитан смотрел на Петра с любопытством:

– Что-то обнаружили?

– Да, более чем, – Петр протянул телефон Царегородцева капитану, тот прочитал надпись на памятнике.

– Та самая Ревзина? Неужели? Вот это находка!

– Да, совпадает все: возраст, дата смерти, фамилия, имя, отчество. Ошибки быть не может. Это та самая Ревзина, из-за которой он совершил… убийство Хмельницкой.

Капитан нахмурился, допил одним глотком остатки воды в стакане.

– Но почему он хранит в телефоне не фотографию живой Ревзиной, а фото памятника? Неужто не успел сфотографировать ее при жизни? Согласитесь, маловероятно, что прижизненного фото по той или иной причине не вышло.

– Согласен, это очень странно, – Петр задумался ненадолго. – Но подозрения с Царегородцева не снимает. В такие совпадения я не верю. И по времени, и по месту.

Он уже собрался уходить, но капитан напомнил ему:

– Может, стоит все телефоны проверить до конца, – капитан кивнул на стол, где лежали еще два сотовых. – Чтобы я их убрал в пакеты?

– Да, пожалуй, вы правы. Телефон Царегородцева с собой брать не буду, чтобы не раскрывать наших планов. Вообще рано еще делать какие-то выводы.