Квадрат тамплиеров - Питер Аспе Страница 42

«Ваш сын жив и здоров. Если вы будете внимательно следовать приведенным ниже инструкциям, мальчик останется целым и невредимым. Одно должно быть ясно: не будет никаких переговоров по выкупу. Любая попытка задержать процедуру может иметь фатальные последствия для Бертрана.

Если вы хотите увидеть Бертрана снова и в добром здравии, необходимо выполнить следующее: в понедельник 8 июля в 8 утра вы должны принести картины, перечисленные ниже, на Занд-сквер…

Далее следовал список картин.

…В 9 часов утра Патрик Делайе должен был удалить полосу краски, по крайней мере полтора дюйма шириной каждой из картин с помощью скребка. Это должно происходить перед камерами на площади. Картины затем нужно свалить перед фонтаном и поджечь. Общественность должна быть информирована об этом событии по радио и телевидению.

В день сожжения все желающие должны иметь свободный доступ к площади, и расстояние между первой шеренгой людей и Патриком Делайе должно быть не более шести футов. Во время горения, однако, расстояние может быть увеличено до тридцати футов.

Если это не будет осуществлено и не будет общественного интереса, средств массовой информации, Бертран будет убит. Никакой дальнейшей связи не будет».

Квадрат тамплиеров служил подписью.

– Боже, – пробормотал Ван-Ин.

Никто не обратил внимания на его восклицание. Он передал факс Делайе. Краска отлила от его лица, когда он читал. Он оперся о плечо Шарлотты, которая была на голову выше его.

Ван-Ин заметил картины, конечно, но не понял, что это были за художники: такие как Дельво, Пермеке, Мондриана, Пеире, Магритт, Аппель. Была также работа Гюстава Климта стоимостью в десятки миллионов франков.

– Это не может быть правдой! – кричал Делайе. – Шарлотта, скажи мне, что это такая злая шутка.

Он был не в себе, и Шарлотта ободряюще положила руку ему на плечо.

– Господин Делайе, – сказал Д’Онт, его тон был решительным. – Я не думаю, что мы должны относиться к этому серьезно. Нет, похититель в здравом уме не будет настаивать на сжигании целого состояния.

Он говорил так уверенно, что Делайе поднял голову и посмотрел на офицера, ища проблеск надежды. Дежурная улыбка появилась на лице полицейского.

– Забудьте об этом, – снова сказал Ван-Ин. – Это от похитителей, нет сомнений.

Ван-Ин не счел необходимым обращать внимание на то, что он отодвинул Д’Онта на задний план.

Капитан посмотрел на него.

– Это правда? – усмехнулся он.

– Комиссар Ван-Ин совершенно прав.

Все узнали властный голос Людовика Дегрофа.

– Капитан Д’Онт, вероятно, не в курсе всех обстоятельств дела, в противном случае он не будет никогда защищать такую гипотезу.

Д’Онт все же был с этим не согласен, это было видно по недовольному выражению его лица.

– Почему вы так уверены? – спросил Делайе, цепляясь за последнюю соломинку.

– Просто поверьте мне, мой мальчик, – сказал Дегроф, стараясь казаться опечаленным. – Картины могут быть заменены.

Ван-Ин заметил, как Ханнелоре что-то шепчет на ухо Шарлотты Дегроф.

– Простите.

Все повернулись к входной двери. Ван-Ин сразу узнал человека в запыленной одежде.

– Профессор Бехейт, вы как раз вовремя. Похитители только что вступили в контакт. – Версавел, открывший Бехейту дверь, присоединился ко всем.

Адельбрехт Бехейт выглядел так, словно он только что сошел со страниц комикса. Он был одет в плохо сидевшую на нем старомодную «тройку» и держал одну руку вертикально в кармане жилета в позе, дававшей ему определенную степень достоинства. Он разменял шестой десяток, был невысокого роста и имел пару пытливых мальчишеских глаз, сверкающих под роговыми очками. Многие студенты, наверное, свидетельствовали бы о его огненном характере и преувеличенном чувстве чести, но за пределами аудитории это был приветливый человек.

– Я немного задержался, потому что решил в первую очередь заказать номер в отеле.

«Ему можно опаздывать», – подумала Ханнелоре, не в состоянии следовать его непростой логике.

У Бехейта был приятный голос, и любой мог сказать, что он провел более десяти лет преподавая в голландском университете в Лейдене.

– Все в порядке, профессор. Мы вас очень ждем. Добро пожаловать к нам! – Реакция Людовика Дегрофа была необычной для деда, обеспокоенного похищением внука.

– Это самое большое удовольствие для меня, господин…

– Дегроф, Людовик Дегроф, дед похищенного мальчика.

Потребовалось еще добрых пять минут на этикет. Ван-Ин взял на себя ускорение процесса введения в курс дела Бехейта. Профессор внимательно слушал, а потом последовала единственная просьба: увидеть факс. Шарлотта передала факс Бехейту, и он стал изучать его. Он был достаточно умен, но не спешил делать выводы. В комнате наступила гробовая тишина, пока он читал. Приход эксперта всегда мог зажечь искру надежды.

– Я предлагаю всем сесть, – сказал он, – потребуется время, чтобы подумать о стратегии.

Его подход, казалось, сработал. Даже Патрик Делайе вздохнул немного свободнее.

– Могу я предложить кофе? – спросила Шарлотта.

Кажется, она тоже немного успокоилась, видимо, не представляя другого выхода. Они принесут картины на площадь в понедельник, сожгут их там, и Бертран будет свободен.

– Возможно, с коньяком? – спросила она на полпути от гостиной к кухне.

Ван-Ин сказал, что да, от имени всех.

Холл был таким же, как все обычные комнаты. Было достаточно кресел для всех. Поскольку никто никуда не отправил его, Версавел также сел. Он счел, что давно пора выпить кофе.

– Я думаю, пришло время собрать всю доступную информацию.

Ван-Ин взял слово, и ему было приятно, что Бехейт согласился. На этот раз он представил всеобъемлющий доклад о том, что произошло с воскресенья до настоящего момента. Он намеренно опустил пару деталей, таких как слухи о Дегрофе-старшем, и давление на него, которое было оказано во время расследования. Он не преминул заметить, что Дегроф то и дело одобрительно кивал в его сторону. Он понял, что старый лис сел ему на шею. Настаивая на том, чтобы Де-Ки и прокурор назначили Ван-Ина вести расследование, он надеялся контролировать его и таким образом оградить себя от скандала.

– Экстраординарно, – отреагировал Бехейт на доклад Ван-Ина. – На первый взгляд я склонен согласиться с убеждением комиссара Ван-Ина, что мы имеем дело с личной вендеттой. Похитители предпочитают деньгам месть.

Капитан Д’Онт кипел от ярости, потому что Ван-Ин не упомянул информацию, которую он предоставил. Ханнелоре обратила внимание на то, что Ван-Ин не упомянул о ее находке в пятницу и об их визите в Лоппэм. Она предположила, что у него были на то причины.