Самый дождливый октябрь - Ирина Комарова Страница 41

Хахалев говорил с неподдельным энтузиазмом и снова начал мне нравиться. Всегда приятно иметь дело с человеком, который искренне любит свое дело. Вот только разговор несколько ушел в сторону от основной темы.

– Пожалуй, хватит об игрушках. Расскажите мне про день ограбления. Ведь вы были с Черниковым, когда он об этом узнал?

– Да. Очень неприятно все получилось. Мы осматривали объект – участок большой и здание неплохое стоит – нам, для расширения производства подходит, но очень уж там все запущено. Потребуются серьезные капиталовложения, понимаете? Коммуникации изношены и крыша протекает. В окна надо стеклопакеты ставить, а представляете, во что это выльется? В какую сумму? С другой стороны, расположено удобно, дорога туда хорошая и для складских помещений место достаточно. Вот мы ходили там, прикидывали, считали…

– Про ограбление, – деликатно напомнила я.

– А я о чем? Мы уже заканчивали, когда Надежда Николаевна позвонила. Знаете, когда Петр Кириллович начал с ней разговаривать, я сразу понял, что-то очень нехорошее случилось. Он побледнел, губу так закусил и спрашивает у нее: «А диск?» В общем, тут не до осмотра, конечно, стало. Сорвались с места и к Петру Кирилловичу домой.

– Вы тоже поехали?

– Что значит, тоже? Я за рулем был. Мы же на моей машине приехали. И естественно, я его домой и отвез.

– В квартиру вы вместе с ним поднялись?

– А что, возможны какие-то другие варианты? Конечно, поднялся и милицию дождался. Хотя толку от них… Прицепились к домработнице, довели женщину до слез. – Он вдруг замолчал, потом спросил настороженно: – А почему вас это интересует?

– Меня интересуют все люди, которые побывали в квартире Черниковых в день ограбления, – мягко ответила я. – И что они там видели. Например, в этот день шел дождь, помните?

– Дождь уже третью неделю идет, – любезно напомнил он.

– И в этот конкретный день, он тоже шел, – с легким нажимом повторила я. – А вы не обратили внимания, на полу были следы?

– Какие следы?

– Мокрые. Грязные. Если только преступник не разулся у порога, то должен был оставить следы на полу.

Хахалев пожал плечами:

– Не обратил внимания. Особой грязи вроде не было, но… нет, ничего не могу сказать.

– А на что вы обратили внимание? Может, было что-то необычное?

– Что там могло быть необычного? – теперь Хахалев смотрел на меня почти с жалостью. – Сейф открытый и больше ничего.

– Понятно, – я сделала еще пару пометок в блокноте. – Вы у Черниковых дома часто бывали?

– Не очень. У нас с Петром Кирилловичем отношения чисто деловые, домами мы не дружим.

– Но о существовании сейфа вы знали?

– Конечно. Он же со мной советовался, когда покупал, да и оформлялось все через фирму.

– Да что же я спрашиваю, – якобы «вспомнила» я и даже по лбу себя похлопала, изображая досаду. – Ясно, что вы знали, ведь это вы предложили Черникову идею, как код зашифровать!

– Он вам об этом рассказал? – не хочу сказать, что странная интонация в голосе Олега Викторовича меня насторожила, я и так была настороже. Но я ее отметила. То ли Хахалев был недоволен откровенностью Петра Кирилловича, то ли гордился своим остроумием, то ли опасался, что из-за идеи с кодом, его, Хахалева, сочтут причастным к ограблению. – Впрочем, пользы это все равно не принесло. Грабители, как я понял, подобрали код без труда.

– Так легко, как будто он был им известен, – подтвердила я. – А вы кстати… извините за бестактный вопрос, но вы были не в курсе?

– Упаси бог! – Хахалев снова взмахнул правой рукой. Левая тоже немного приподнялась над столом, но далеко не так энергично.

– Зачем мне чужие тайны? – с энтузиазмом продолжил Олег Викторович. – Я Петру Кирилловичу предложил несколько вариантов, для образца, а дальше уж он сам придумывал.

– Какие образцы вы ему предложили?

– Сейчас я, наверное, все не вспомню. Имя жены предложил, слово «снег» – дело зимой было, на улицах сугробы. Но что он себе придумал, я понятия не имею.

– А почему тогда не «сугроб»? Или не фамилию?

– Слишком длинно, – охотно объяснил Олег Викторович. Код должен быть не больше восьми знаков, значит максимально возможное количество букв в слове – четыре. «Надя» и «снег», как раз, подходят.

– И вы понятия не имели, какое слово, в результате, выбрал Черников, – я не спрашивала, я уточняла, задумчиво глядя куда-то поверх его левого плеча.

– Нет. Да и зачем мне?

Я ему не поверила. Я честно пыталась быть объективной и симпатию, которую питала к «своему Олегу» Ниночка, старательно уравновешивала Гошкиной подозрительностью. Но сейчас, точка зрения напарника поднялась в рейтинге сразу на несколько пунктов. Хахалев достаточно долго работал с Черниковым и наверняка, хорошо изучил его. Сам Петр Кириллович уже продемонстрировал, насколько он бесхитростный и прямолинейный человек: действуя аккуратно, таким можно управлять, без особых хлопот. Например, объясни ему, что для кода нужно слово из четырех букв, предложи, для примера, имя жены и заверь, что до такого хитрого шифра ни один жулик в мире не додумается. И оставь его одного. Дальнейшие рассуждения хозяина «Игрушечной страны» понятны даже мне. Слово «Надя» уже прозвучало, значит, оно в качестве кода не годится, но слово «Петр» ничем не хуже. Даже лучше, ведь сейф принадлежит ему, Черникову! Ох, Олег Викторович, официально, так сказать, вы, может, кода и не знали, но то, что могли до него додуматься, в этом нет сомнения.

– А где стоял сейф в квартире Черникова, вы знали?

– Нет. Зачем мне? – повторил Хахалев. – То есть, два дня назад я увидел, что он в спальне, но раньше не знал. Я, конечно, бывал у Петра Кирилловича, но если по работе, то мы в кабинете сидели, а если праздник какой – в гостиной. В спальню как-то не было необходимости заглядывать.

– А когда вы в тот день вернулись в офис?

– В день ограбления? Поздно вернулся, около пяти вечера. На самом деле, и смысла уже не было, на работу идти, но Петра Кирилловича все равно надо было отвезти, его машина-то здесь с утра стояла.

– Значит, до конца рабочего дня было около часа. Что-нибудь успели сделать?

– Полезного? Практически, ничего. Просмотрел свой ежедневник, составил расписание на завтра. Пришлось перенести некоторые дела, которые не успел сделать из-за форс-мажора, в который мы попали. Сделал пару звонков, договорился о встречах. Вызвал секретаршу, поручил ей подготовить несколько писем.

– А кстати, я хотела уточнить по поводу секретарши. Вы ею недовольны?

– Варварой? – Хахалев еле заметно прищурил глаза, и я поняла, что мой вопрос ему не понравился. Очень не понравился. – С чего вы взяли?

– Так ведь у вас с ней ссора была, на следующий день, после ограбления. Из-за чего, кстати?