Авантюрист - Сергей Шведов Страница 41

— Да, Феликс, этот психованный кагэбэшник может попортить много крови, но теперь уже не мне.

— Вы хотите сказать, что продали ему Зеленчука?

— Не продал, а просто сдал, — зло ощерился Чуев. — В обмен на свою жизнь. Пусть теперь два этих шакала грызутся между собой, а я свой куш уже получил. Я сильно рисковал, Феликс, но деньги того стоили. Ты зря на меня зло держишь. Я ведь не убивал твоего отца. Это сделал Костенко. Бери свой миллион, и забудем. Забудем обо всем. Деньги не даются без риска. И ты знал, на что шел. Ты ведь игрок, а игра часто бывает смертельно опасной.

— А куда ушел караван, на запад или на север?

— На 3 апад, — вновь усмехнулся Чуев. — Сейчас все ценности плывут на Запад. Но я не уверен, что эти доплывут. Не советую тебе вмешиваться, Феликс, там сейчас будет мясорубка. А мне наплевать. Мне надоел Зеленчук, мне надоел Веневитинов. И я доволен собой, Феликс. Я разыграл красивую комбинацию. Оцени ее, мальчик.

— Я оценил ее и восхищен, Роман Владимирович. Вы не могли бы проводить меня до двери? Не хочу, чтобы ваш охранник продырявил меня на выходе.

— Так ты возьмешь деньги? — Чуев приподнялся в кресле.

— Мы еще обсудим с вами этот вопрос, Роман Владимирович. А сейчас я просто хочу досмотреть представление до конца.

— Ты рискуешь, Феликс, вмешиваясь в чужую разборку. Хотя решать, конечно, тебе.

Чуев первым спустился по лестнице, без всякой опаски подставив мне свою спину, наверно, был абсолютно уверен, что я не стану его убивать. И он был прав в своей уверенности, стрелять в него я действительно не собирался. Я подождал, пока он откроет входную дверь, а потом просто толкнул его в спину, одновременно выстрелив из пистолета в сторону кустов, где, по моим расчетам, сидел в засаде Василий.

— О, черт! — успел крикнуть Чуев, сбегая с крыльца после приданного мною ускорения.

Я так и не понял, прощался он с кем-то или, наоборот, кого-то приветствовал. Ибо расторопный Василий, как я и ожидал, успел ответить на мой выстрел. Видимо, он прошел в свое время неплохую школу и по праву носил звание охранника, но в данном случае его подвела хорошая реакция. Он среагировал раньше, чем сознание успело оценить ситуацию во всей полноте. С тренированными людьми это бывает. А вот для Чуева Васина расторопность оказалась фатальной. Пуля, выпущенная из зарегистрированного пистолета, угодила Роману Владимировичу в голову, и для него все было кончено раньше, чем он сумел оценить красоту разыгранной мною комбинации.

Я ждал от Василия продолжения подвигов, но потрясенный охранник, кажется, решил, что для него на сегодня достаточно впечатлений. Я услышал мягкий рокот мотора и осторожно приоткрыл дверь. Чуевский «мерседес» был уже у ворот, и водитель торопливо распахивал створки.

Я не пошел к воротам, которые Василий оставил распахнутыми настежь, а вернулся к своему «форду» той же дорогой. Путь мой лежал на запад, и я надеялся если не поспеть к развязке устроенного Чуевым представления, то хотя бы увидеть поверженных актеров, прежде чем те, кому это положено по долгу службы, очистят сцену, где волею преступных режиссеров была сыграна жизненная драма с трагическим концом.

Неожиданно очнувшийся от дремы мобильник заставил меня вздрогнуть. Слышимость была отвратительной, и я далеко не сразу узнал голос, да и сказано было совсем немного:

— Они здесь, Феликс, на заброшенной воинской базе, я за ними…

Разговор оборвался внезапно, настолько внезапно, что я с досады даже встряхнул телефоном, словно от этой пластмассовой коробочки можно было добиться более вразумительных объяснений создавшейся не по моей воле ситуации. Я ни черта не понимал. Как Верочка могла оказаться на военной базе, если я в ее присутствии ни разу не обмолвился о Зеленчуке и уж тем более не поручал ей за ним следить? Зачем я вообще связался с этой дурехой? Мало мне смерти Лабуха, так вот вам еще и патлатая девица, которая вляпалась в скверную историю, как муха в мед. А то, что она вляпалась, у меня не было никаких сомнений. Я был почти стопроцентно уверен, что разговор наш прервался не по техническим причинам, да и в голосе Верочки отчетливо слышались панические нотки.

Ситуация поменялась кардинальным образом. Из стороннего наблюдателя жизненной драмы я вновь превращался чуть ли не в главное действующее лицо. Мне это не нравилось. Я зверски устал за последние дни. Мне жутко хотелось спать. Азарт, с которым я бросился в погоню за Зеленчуком, иссяк очень быстро. В лучшем случае я проехал бы еще километров пятьдесят для очистки совести и, не обнаружив никого на трассе, вернулся бы домой. Однако после Верочкиного звонка я знал, где искать Зеленчука, хотя и не понимал: зачем Михаил Семенович туда свернул? Действует ли он по заранее составленному плану или его кто-то спугнул? Заброшенная база была расположена километрах в семидесяти от города. Я был там когда-то давно, еще мальчишкой, вместе с отцом. Что, однако, не помешало мне найти туда дорогу, которая петляла по залитому солнечным светом сосновому бору. Воздух здесь просто изумительный. Если бы не сложившиеся обстоятельства, то я бы, пожалуй, остановил машину и прогулялся по припорошенным сухими хвойными иголками тропинкам, вдыхая терпкий густой аромат.

Бор оборвался проплешиной. Символ былой военной мощи ныне находился в плачевном состоянии. Проржавевшие ворота больше напоминали гармошку. И было не совсем понятно, кому понадобилось демонстрировать на ни в чем не повинном железе свою мощь. Впрочем, вандалы не менее активно и столь же бессмысленно прошлись по всей базе, ломая и разрушая все, что попадалось под руку. Печальное зрелище, что там ни говори. Десятка полтора еще довольно крепких панельных и кирпичных домов зияли пустыми проемами. Расторопные людишки выдрали с мясом двери и оконные рамы. Словом, все было точно по пословице: поле битвы остается мародерам. Самое интересное, что никто не знал имя полководца, проигравшего эту битву, а сам он был настолько скромен, что не стал записывать свое имя в анналы истории.

Я остановил «форд» возле полуразрушенной трансформаторной будки, вылез из машины и огляделся по сторонам. Возможно, я слишком опрометчиво сунулся в пасть волка, но, во-первых, я не был уверен, что правильно разобрал слова Верочки, и речь могла идти совсем о другой базе, во-вторых, у меня не было сил разыгрывать из себя следопыта и ползать по-пластунски по битому кирпичу и торчавшему во все стороны ржавому железу — главным достопримечательностям открывшегося моему взору пейзажа.

Меня окликнули, хотя нельзя сказать, что это было сделано предельно вежливо. Однако я не стал корчить из себя обиженного, поскольку люди, потревожившие мой покой, вели себя так, словно имели на это полное право. Будь я мистиком, непременно бы подумал, что это тени прежних хозяев базы восстали из небытия, чтобы наказать наглого пришельца, вздумавшего вторгнуться в запретную зону. Грубый тычок под ребра убедил меня, что дело я имею не с призраками, а с очень даже живыми людьми из плоти и крови, хотя и дурно воспитанными. Захвативший меня на отечественной базе неприятельский дозор состоял из трех человек в камуфлированных штанах и светлых рубашках, вооруженных автоматами Калашникова. Однако недостаток униформы еще ни о чем не говорил: если судить по ухваткам, обращаться с оружием эти люди умели.