Нью-Йоркские тайны - Вильям Кобб Страница 40

Через несколько минут Мария входила в кабинет отца.

— Вы меня звали?

— Ваш муж только что вышел отсюда, — сказал Меси.

— А! — произнесла Мария, и ни одна черта ее лица не выразила удивления. — Это все, что вы хотели мне сообщить?

— Я удивлен вашим безрассудством.

— Моим безрассудством?

— Как! Вы обращаетесь к этому честнейшему человеку, моему зятю, кстати, вдвойне обязанному, так как я не только дал ему такую подругу, но предоставил еще и положение, вполне соответствующее его честолюбивым мечтам…

Улыбка Меси была полна жестокой иронии.

— И вдруг, — продолжал он, — вы предлагаете мистеру Барнету предоставить вам возможность погубить меня… предполагая, что это возможно.,. Какое безрассудство!

— Подлец, — прошептала Мария.

— Зачем же так называть его, скажите, пожалуйста? Его поступок совершенно естественен и вполне логичен. Гуго Барнет — человек благодарный, в чем вы не можете сомневаться, и он доказывает мне свою благодарность, предупреждая о грозящей опасности…

— И что же вы решили предпринять?

— Ничего особенного, дорогое дитя мое, — произнес Меси металлическим голосом, — я уже встречал на своем пути людей, имевших смелость нападать на меня… И знаете, как я называл их?

Он остановился на минуту, как бы ожидая ответа. Мария молчала, упорно остановив на нем глаза.

— Вы не отвечаете?.. Ну, так я скажу вам… Я называл их сумасшедшими…

— Ну и что?

— А то, дорогая моя, что в данном случае я не ограничусь личным мнением по этому поводу. Я зафиксирую ваше" помешательство законным путем,

Мария выпрямилась на своих кривых ногах, и зрачки ее расширились от ужаса,

— Что вы хотите сказать? — вскрикнула она. — Какую новую подлость вы замышляете?

Меси позвонил.

— Передайте доктору Биллингтону, что он мне нужен!

Через минуту в кабинет вошли Бам и доктор Биллингтон. Его гладко выбритое лицо было окаймлено длинными, белыми как снег бакенбардами, а вокруг блестящего черепа вились такие же белые локоны. Щеки были покрыты легким пушком, как у молодой девушки. Гладкий лоб. Мягкое выражение голубых глаз… Безукоризненный костюм. Доктор подошел к Меси с развязностью ученого, считающего себя равным сильным мира сего, и горячо пожал руку банкира.

Меси бросил на него многозначительный взгляд.

— Доктор, — сказал Меси, — мы знаем, что вы — светило науки, и потому я обратился именно к вам, чтобы вы разрешили задачу, весьма волнующую меня…

Банкир встал и сделал шаг к дочери. Она, неподвижная, прислонилась к темной стене, на которой выделялось ее лицо, бледное, как у мертвеца.

— Доктор, — продолжал Меси спокойным, ясным голосом, — миссис Барнет, моя дочь, помешана… и я пригласил вас, чтоб засвидетельствовать ее болезненное состояние…

Мария выпрямилась, как будто по всему ее организму пробежал электрический ток… И произошел странный феномен….

Хромая шла прямо… Она не опиралась на палку!.. Подойдя к Меси, она дала ему пощечину.

— Подлец и негодяй!

Меси схватил се за руку и отбросил так сильно, что она отлетела и стукнулась головой об угол камина.

— Вы видели, доктор, — сказал банкир. — Пишите! Без малейшего возражения доктор Биллингтон присел к письменному столу, взял перо, попробовал на ногте, хорошо ли оно, обмакнул в чернильницу, отряхнул и начал писать…

— Имя этой дамы?

— Мария Меси, — ответил отец, — родилась в Нью-Йорке, замужем за Гуго Барнетом…

— Хорошо. С каких пор стали появляться симптомы умопомешательства?

— С месяц тому назад…

— В какой форме?

— Ярость… угрозы… затем галлюцинации… фантастические обвинения, как против мужа, так и против меня. Наконец, агрессивные действия, одно из которых вы сами только что наблюдали.

— Что прямо доказывает, — продолжал доктор, читая вслух то, что он написал, — манию, осложненную навязчивыми идеями, беспорядочными движениями и постоянно нарастающей агрессивностью, опасной сколько же для самой больной, столько и для окружающих.

— Особенность этой мании, — перебил Меси, — ненависть к семейству.

— Отлично, отлично! — кивнул Биллингтон. — Итак, явное расстройство психики… И что вы намерены предпринять?

— Поместить ее в лечебницу, где за ней был бы необходимый уход.

— Вполне разумная мера!

И Биллингтон закончил свидетельство таким образом:

— В силу этих отклонений, я, нижеподписавшийся доктор медицины, нахожу необходимым отправить вышеназванную миссис Барнет, урожденную Меси, в заведение доктора Коули, не взирая на ее сопротивление и призывая власти оказать содействие в исполнении этой меры, важной столько же для больной, сколько и для общественной безопасности.

Меси взял бумагу и внимательно прочел ее.

— Хорошо, доктор. Пришлите счет.. Доктор раскланялся и вышел.

Пока продолжалась эта жестокая комедия, Мария, прижавшись в углу около камина, казалось, ничего не слышала, ничего не понимала… Но, в то мгновение, когда закрылась дверь, ее гальванизированный организм пронзил ток. Она попыталась встать, но во время падения у нее выпала из рук палка. Напрасно старалась она ногтями уцепиться за стену… у нее не было точки опоры.

— Помогите! Помогите! — задыхаясь, кричала она. — Сумасшедшая! Нет! Я не помешана! Я знаю, я понимаю, что говорю и что хочу сказать! О, я отомщу! Ко мне! Сюда! Помогите!

— Вы поняли меня? — сказал Меси Барнету. — Пусть теперь она говорит что угодно. Холодный душ доктора Коули поможет ей прийти в себя.

Он позвонил.

— Заложите экипаж, — приказал он. — Пусть два самых сильных лакея пойдут с мистером Барнетом проводить мою бедную дочь в лечебницу!

Она ползала… она валялась на полу… Лакеи вошли. Бам взял Марию за руку. Она отчаянно вырывалась, кричала, угрожала, проклинала… Бам грубо схватил ее. Она ногтями царапала ему лицо, а он так сильно сжимал ее, что чуть не задушил. Карета ожидала во дворе. Бам бросил несчастную в глубину кареты и сел рядом. Против них — два лакея, готовые в случае надобности помочь ему

Кучер ударил по лошадям. Как только они проехали ворота, Мария резким движением вырвалась из рук Бама и, разбив стекло кулаком, закричала:

— Помогите! Я не помешана!.. Это подлость! Полисмен, услышав эти отчаянные крики, схватил лошадей под уздцы и остановил их. Потом, узнав карету Меси, подошел к дверцам.

Бам вынул из кармана свидетельство доктора Биллингтона и предъявил его полисмену.

— Спасите меня! — кричала Мария. — Это заговор! Я не помешана!