Исчезающие в темноте - Наталья Тимошенко Страница 40

— Ох, прости, — удивительно натурально воскликнул Марк, схватив со стола белоснежное полотенце и пытаясь вытереть им вино. — Кажется, мне придется купить тебе новое платье? — Он невинно улыбнулся, и Рита только скрипнула зубами от бешенства.

— Ничего страшного, сейчас мы все исправим, — засуетилась Елизавета Дмитриевна. — Пойдемте, Маргарита.

Рита вышла вслед за ней из столовой, напоследок пообещав Марку взглядом страшную смерть в мучениях. Как он и говорил, Елизавета Дмитриевна повела ее в ванную на втором этаже.

— Здесь больше места, сможете нормально все застирать, — пояснила она, включая свет и пропуская Риту внутрь, но, увидев огромное пятно на платье, только вздохнула. — Боюсь, милочка, платье испорчено, и вам на самом деле придется заставить Марка купить новое. Давайте я дам вам что-нибудь надеть, не сидеть же в мокром, — снова, как и предсказывал Марк, предложила она. — У Ирины похожий размер, наверняка вам что-нибудь подойдет.

Рита заложила длинную прядь распущенных по случаю торжественного ужина волос за ухо, чтобы не мешалась перед глазами, и наклонилась чуть ниже, рассматривая пятно. Елизавета Дмитриевна была права: его уже не отстирать.

— Какие у вас красивые сережки, — не удержалась от восхищенного возгласа та.

Рита от удивления выпрямилась, забыв про пятно, и посмотрела на нее.

— Правда?

Мама Марка подошла ближе, с интересом разглядывая украшения в ее ушах.

— Правда. Кажется, старое серебро, настоящие изумруды. Вы позволите?

Рита сняла одну сережку и протянула ей.

— И в самом деле, она очень старая, — как будто самой себе говорила Елизавета Дмитриевна, крутя ее в руках. — Кажется, я даже знаю, кто был их первой хозяйкой.

— И кто же? — спросила Рита, до этого дня считавшая, что сережки, конечно, красивы, но вовсе не настолько уникальны, чтобы знать их первую хозяйку.

— Анастасия Филимонова, жена одного из самых богатых купцов Петербурга в начале девятнадцатого века. Она происходила из мелкой дворянской семьи, которая к тому времени почти разорилась. Даже фамилия ее не сохранилась. Анастасия была хороша собой, но характером обладала высокомерным и потребовала у будущего мужа украшения, достойные самой императрицы. Мол, только тогда даст свое согласие на брак. Вот купец и заказал для невесты комплект: сережки, колье и кольцо с изумрудами. Колье и кольцо, между прочим, хранятся в Русском музее. Вы никогда разве их не видели?

Рита ошарашенно помотала головой.

— А сережки считались безвозвратно утерянными, — продолжила Елизавета Дмитриевна, с восхищением рассматривая украшение у себя на ладони. — И вот они, оказывается, у вас. Видите, — она поднесла ладонь ближе к Рите, — если положить их, серебряные нити складываются в букву А. Анастасия. — Она вернула сережку Рите. — Так что храните их, как зеницу ока. Это настоящее сокровище. Я сейчас принесу вам платье.

Рита зажала сережку в кулаке, разглядывая свое отражение в большом зеркале, и даже не заметила, как Елизавета Дмитриевна вышла из ванной. Сережки, которые являются комплектом к хранимым в Русском музее вещам! Что может быть лучше для привлечения убийцы, собирающего антикварные украшения? И не нужно им никакое ожерелье из спальни Веберов. Только платье зря испортили.

***

Оставшееся время семейного ужина Марк досиживал с видом настоящего великомученика. Пить больше двух бокалов вина он не стал, чтобы не нарываться на нравоучения по поводу маячившего перед ним алкоголизма, а на почти трезвую голову выносить свою семейку он в последние годы не мог. Все чаще бесила даже мямля Аня, хотя раньше он жалел слабохарактерную младшую сестренку. Но одно дело не уметь дать отпор родителям в десять лет, другое — в двадцать пять.

Рита — и та дулась за испорченное платье, но на это ему было плевать. Если она взяла из шкафа ожерелье, все остальное он стерпит. Наконец чай был выпит, десерт съеден, а Алекс начал клевать носом прямо за столом, поэтому Франц и Белль засобирались домой. Под шумок Марк тоже решил уехать.

— Ну что, ты взяла? — нетерпеливо спросил он, едва только Рита выехала за ворота родительского особняка.

— Нет, — коротко ответила она, глядя на дорогу.

— Блин, Рита! — Марк стукнул кулаком по панели. — Какого черта?

— Потому что у меня есть идея получше, — она улыбнулась уголком губ и, дождавшись его заинтересованного взгляда, продолжила: — Твоя мама увидела мои сережки, и выяснилось, что они принадлежали жене какого-то там богатого купца из девятнадцатого века. Остальная часть от набора хранится, между прочим, в Русском музее.

Марк удивленно приподнял брови, наклонился к ней ближе и отодвинул рукой ее волосы, чтобы разглядеть сережку. Он намеренно скользнул кончиками пальцев по шее чуть ниже мочки уха и почти физически почувствовал, как ее кожа покрылась тысячами мелких мурашек.

— Действительно, красиво, — согласился он, надеясь, что ее кожи коснулось и его дыхание, а не только пальцы. — Откуда они у тебя?

— Это бабушкины, — отозвалась Рита, и голос ее при этом прозвучал слишком напряженно, как будто только огромным усилием воли она заставляла себя смотреть на дорогу и не оборачиваться. Марк не сдержал довольной улыбки.

— Что ж, — он вернул волосы на место и снова выпрямился, заметив, как она едва слышно выдохнула, — пожалуй, это действительно лучше, чем брать без спроса ожерелье. Тогда завтра встречаемся в салоне, обсудим, что делать дальше. Ты же не работаешь в выходные?

— В эти — нет. Только в воскресенье вечером ухожу на ночное.

— Вот и отлично.

Дальнейшая дорога прошла в молчании, Марк только иногда подсказывал Рите, куда свернуть и где можно сократить путь. Дом его родителей находился в пригороде неподалеку от его дома, поэтому доехали они быстро.

— Возьми машину, — предложил он. — Завтра тебе все равно к нам ехать, вот и вернешь.

— Нет уж, спасибо, — покачала головой Рита, выбираясь из салона в неожиданную, но приятную теплоту летней ночи. — Думай, где ее припарковать, переживай всю ночь. На метро доберусь. — Она щелкнула брелоком и вернула ему ключи.

— Интересно, на каком, — хмыкнул Марк. — Половина первого ночи, метро уже закрыто. А если еще нет, то от меня до ближайшей станции идти минимум полчаса, оно точно закроется.

Рита взглянула на часы и нахмурилась.

— Давай я хотя бы вызову тебе такси, — снова предложил Марк.

— Я сама вызову.

— Ох уж эти самостоятельные женщины, — он страдальчески закатил глаза, вытаскивая из кармана мобильный телефон. — Позволь мне хоть как-то за тобой поухаживать.

От него не укрылась ее улыбка, которую она попыталась спрятать, отвернувшись в другую сторону. Оператор пообещал, что машина будет в течение ближайших пятнадцати минут.

— Как насчет немного прогуляться? — спросил он, сбросив вызов. — Ночь, конечно, теплая, но сидеть на лавочке все равно будет прохладно, а в машине — скучно.