Секрет опричника; Преступление в слободе - Борис Сударушкин Страница 40

Марк положил на стол перед чернобородым то самое золотое кольцо, которое я обнаружил в номере александровской гостиницы, и поинтересовался, как оно попало к Отто Бэру.

– Это кольцо – моя собственность, – подался он вперед. – Я могу получить его назад?

– Оно будет у нас, пока не закончится следствие.

Взгляд чернобородого потух.

– Этим кольцом Иван Грозный в Новгороде наградил Ганса Бэра за участие в походе и особые заслуги. Но полностью царь так и не рассчитался с ним за многолетнюю службу, сокровища в тайнике принадлежат его наследникам, – упрямо повторил чернобородый.

– В своих записках Ганс Бэр хотя бы приблизительно указывает место, где он зарыл сокровища? – пристально посмотрел Марк на Отто Бэра.

– Между Ярославлем и Александровой слободой. Других примет я сообщить не могу.

– Все еще надеетесь найти тайник?

Чернобородый с досадой поморщился:

– Не в том дело. Просто в дневнике нет более точных указаний. Если бы они были, я не стал бы с таким риском разыскивать план тайника.

– Странно. Неужели Ганс Бэр не оставил такой записи, унес свою тайну в могилу? – недоверчиво произнес Марк.

– Этого я не моту объяснить. После возвращения Ганса Бэра из Московии туда поехал его родственник Конрад Буссов. Чтобы заручиться доверием Бориса Годунова, он организовал в Нарве заговор против шведов. Не утверждаю, но, возможно, он знал о спрятанных сокровищах, что и побудило его отправиться в Московию. Однако, вероятней всего, тайник так и не был найден тогда, иначе бы Конрад Буссов постарался скорее вернуться на родину, а он пробыл в России много лет, кому только не служил: Годунову, Шуйскому, обоим Лжедмитриям. Делал услуги польскому королю Сигизмунду Третьему и его сыну Владиславу, одно время находился в лагере Ивана Болотникова.

Так разъяснилось, почему в александровской гостинице чернобородый назвался Бусовым. Чувствовалось, он гордится своим далеким предком. А я вспомнил, что говорил о Конраде Буссове там же в гостинице Окладин, и решил сбить с Отто Бэра спесь:

– Обычный наемник, которыми Московское государство было тогда наводнено. Использовали бедствия русского народа, чтобы грабить и наживаться.

В голосе чернобородого прозвучало плохо скрытое раздражение:

– Наемник наемнику рознь. Конрад Буссов написал «Московскую хронику», которой и сейчас пользуются ваши историки при изучении Смуты.

– Ганс Бэр написал в своих записках, что было в тайнике? – вернулся Марк к разговору о спрятанных сокровищах.

– Был зарыт один большой сундук, в который сложили золотые украшения и книги.

– Книги? – переспросил Марк.

– Я уже говорил, что часть книг Ганс Бэр по царскому указу оставлял в монастырях, а самые ценные должен был доставить царю в Александрову слободу. Иван Грозный, как следует из дневника Ганса Бэра, был страстным книжником, занимался пополнением своей библиотеки даже во время военных походов.

Я напомнил чернобородому разговор в московской электричке:

– Вы уверяли тогда, что Грозный убил своего сына умышленно, что царевич погиб в результате раскрытого заговора. Эти сведения тоже из дневника Ганса Бэра?

– Да, он довольно подробно написал об этом.

– Но как Ганс Бэр мог узнать о заговоре и обстоятельствах гибели царевича, если во время убийства находился в темнице?

– Иван Грозный решил использовать его знание языков и заставил в заключении заниматься переводом книг из своей библиотеки. Это давало Гансу Бэру некоторые преимущества, ему предоставили определенную свободу, и он хорошо знал обо всем, что творится в царском дворце. Царевич Иван пытался изучить латинский язык и часто заходил в келью, в которой был заключен Ганс Бэр.

– Заключенный наемник в роли наставника царевича? В это трудно поверить.

Отто Бэр ответил мне снисходительно:

– У вас неправильное представление об иностранцах, служивших русским царям. Ганс Бэр был широко образованным человеком, закончил школу иезуитов и перед тем, как отправиться в Московию, разговаривал с папским нунцием.

– Выходит, ваш далекий предок занимался у нас шпионажем?

Мои слова не понравились чернобородому:

– У него была другая задача.

– А именно?

– Выяснить возможность введения на Руси католической веры.

Марк, с интересом следивший за нашим разговором, сказал, как пригвоздил:

– Это – тоже шпионаж, вот потому вашего предка и выдворили.

Чернобородый промолчал.

– Так при каких обстоятельствах погиб царевич? – допытывался я от него четкого ответа на вопрос, который давно, еще с разговора в электричке, не давал мне покоя.

Потомок иезуита-наемника посмотрел на меня неприязненно, однако ответить постарался как можно обстоятельнее:

– Через Бориса Годунова царь получил сведения, что царевич Иван согласился сесть на престол и не казнить тех, кто уберет Грозного. Утром царь вместе с Годуновым пришел к сыну и устроил ему допрос. Царевич от всего отказывался, потом стал упрекать царя за поражения в Ливонской войне – и Грозный в припадке ярости убил его. Борис Годунов пытался вмешаться, узнать всех участников заговора, но не успел, в бешенстве Грозный тем же посохом, что и сына, ударил его в ногу.

– И все-таки непонятно, каким образом мог узнать о заговоре Ганс Бэр, который находился в заключении? – с сомнением сказал Марк.

– Через Ганса Бэра царевичу было сделано предложение после устранения Ивана Грозного перейти в католичество, – неохотно произнес чернобородый.

– Вот теперь картина ясная – ваш предок сам участвовал в заговоре против Грозного. А вы еще утверждаете, что имеете на спрятанные сокровища какие-то наследственные права. Не кажется ли вам, что мы, русские, имеем моральное право на знакомство с дневником вашего предка, который так активно вмешивался в наши дела?

Отто Бэр отвел глаза в сторону:

– Дарить дневник я не намерен, это наша семейная реликвия.

Прежде чем задать следующий вопрос, Марк как-то по-особому пристально взглянул на чернобородого:

– Значит, вы утверждаете, что первым в вашей семье прочитали записки Ганса Бэра?

Чернобородый нервозно передернул плечами:

– Я достаточно хорошо владею русским языком и правильно излагаю то, что хочу сказать.

– В таком случае вас подвела память и вы забыли сообщить, что с дневником был знаком ваш отец Вальтер Бэр, и о тайнике опричника вы впервые услышали от него.

– Какое это имеет значение? – удивился чернобородый осведомленности Марка. – Отец тут совершенно ни при чем.

– Как сказать. Поиски этого тайника начались не в наши дни, а гораздо раньше – в годы последней войны, когда ваш отец был офицером спецкоманды СС, которая занималась вывозом из России драгоценностей из разграбленных музеев и церквей.